– Я удивлен, что Лестера так долго там терпели. – Куин присел возле Элоизы и знаком попросил лакея принести ему чашку чаю.
– Да, остается только гадать, до какой степени богатые пожертвования могут укреплять чье-то терпение. – Она улыбнулась. – Сахар?
– Нет, спасибо.
– Что ты сказал о родителях Мэдди? – Герцогиня отложила свое вышивание и взглянула на сына.
– Мы наткнулись на них сегодня утром.
Его мать выпрямилась.
– Какова была их реакция?
Куин подавил улыбку. Как ни старалась герцогиня Хайбэрроу оставаться в стороне, она полностью попала под обаяние Мэдди.
– Не могу сказать наверняка. Ее мать, по-моему, почувствовала облегчение, но ее отец явно был больше заинтересован встречей со мной.
– Разве можно винить его? – засмеялась Элоиза. – Погубленная девица – или будущий герцог Хайбэрроу.
– Да, но «погубленная девица» – его дочь, которую он не видел целых пять лет. – Куин с раздражением взглянул на свою троюродную сестру. Она вела себя совсем не так, как следовало бы союзнику.
– Ты сказал, что пригласил их куда-то, – вмешалась мать. – Сюда, я полагаю?
– Да, на два часа дня. Я объяснил, что она много сделала или нашей семьи, и мы в знак признательности помогаем ей вернуться в общество.
Элоиза холодно посмотрела на него.
– Ты не упомянул, что поцеловал ее?
Итак, это стало ей известно. Но он сделал гораздо большее, чем просто поцеловал Мэдди. Куин спокойно встретил взгляд леди Стоуксли.
– Я подумал, что это будет не очень умно. Тебя что-то беспокоит, Элоиза?
– Только то, что ты так редко целуешь меня, Куин. Но, надеюсь, ты скоро исправишь это упущение. – Элоиза подняла чашку, и слуга поспешил вновь наполнить ее. Капля горячего чая попала ей на палец, она вскрикнула и выплеснула содержимое чашки на грудь слуги. – Идиот, ты что, собираешься покрыть меня шрамами?
Слуга лишь поклонился, поспешно вытирая горячую жидкость, пропитавшую его жилет.
– Нет, миледи. Пожалуйста, примите мои извинения. Я ужасно огорчен. Я…
– Франклин, уйди отсюда, – приказала герцогиня. Слуга снова поклонился.
– Да, ваша светлость. Спасибо, ваша светлость.
Продолжая кланяться, Франклин, пятясь спиной, покинул гостиную. Его место немедленно занял другой слуга, который быстро ликвидировал беспорядок и налил Элоизе новую чашку чаю. Куин обеспокоенно наблюдал за инцидентом, а его мать взглянула на него и спокойно положила еще одну ложечку сахара в чай.
– Элоиза сообщила, что ты согласен на семнадцатое июля, – сказала она. – Твой отец будет доволен. По-моему, сегодня утром он встречается с архиепископом, чтобы обеспечить на этот случай Вестминстерский собор. – Она снова сделала глоток чая, затем отставила чашку. – И мы должны немедленно разослать приглашения. Иначе покажется, что все празднество было слишком поспешно спланировано.
– Словно можно торопливо спланировать что-то, чего ожидали двадцать три года, – заявил Куин. – И конечно, его светлость будет доволен. Именно он выбрал эту дату.
– К чему такой сарказм? – откликнулась Элоиза, которая явно пребывала в дурном настроении.
По правде сказать, Куин не мог ее винить. Вероятнее всего, чем скорее все утрясется, тем лучше будет для всех. Кроме него – и, возможно, Мэдди.
– Просто слишком много суеты вокруг события, о котором все знали еще четверть века назад.
Элоиза засобиралась.
– Это ужасно с твоей стороны, – резко заявила она. – Раньше ты не был таким жестоким и бесчувственным.
– Проклятие. – Куин неохотно поднялся и, опередив ее, направился к двери. – Извини, Элоиза. Я не хотел быть жестоким, – сказал он, отчетливо ощущая, что он был уже участником подобной сцены раньше и это повторится снова в будущем. Бессчетное число раз.
Элоиза остановилась, глядя на него голубыми глазами.
– Я знаю. Поедем завтра кататься верхом? И купи мне что-то хорошенькое.
Куин выдавил улыбку.
– С удовольствием.
Он проводил ее и посадил в карету ее отца.
– До завтра, Элоиза, – сказал он, целуя ей пальцы.
В маленькой столовой его мать обсуждала со старшей поварихой меню для ленча. Куин прислонился к дверному косяку, ожидая, пока герцогиня освободится и отпустит прислугу.
