— и обнаружили, что Балкис исчезла. Девушки побежали к стражникам, те подняли тревогу. Пресвитер Иоанн услышал шум из своего кабинета и послал слугу узнать, что стряслось. Узнав об исчезновении племянницы, он пришёл в ярость и лично возглавил поиски. Дворец был обыскан до последнего уголка. Заглядывали во все ниши, щёлочки и закутки — но Балкис не нашли. Тогда царь вернулся к себе в кабинет и во гневе занялся магией. Именно тогда Сикандеру и Корундель стало весьма и весьма не по себе. Они явились в личные покои принца Ташиша. Тот взволнованно расхаживал из угла в угол и засыпал придворных вопросами:
— Куда она могла подеваться? Где она может прятаться? Почему мы не можем её найти?
— Быть может, она не во дворце, ваше высочество, — предположил один из вельмож.
Принц остановился.
— Что ты сказал? — оторопев, спросил он. Вельможа пожал плечами:
— Всем известно, что порой на неё нападала тоска…
— Она скучает по родине, — пояснила придворная дама. — По той стране, где выросла.
— Не хотите ли вы сказать, что она убежала из дворца, желая вернуться в страну франков?
Вельможа снова пожал плечами:
— Это возможно.
— А быть может, она убежала всего на денёк-другой, — сказал другой придворный. — Устала от дворцовой жизни, решила отдохнуть.
Принц Ташиш покачал головой:
— Она бы оставила какую-то весточку.
Однако в глазах его сверкнули искорки надежды.
— Но если она вправду убежала, — проговорил Сикандер как можно более равнодушно, — у вашего высочества стало одной заботой меньше, не правда ли?
Принц резко развернулся и в упор уставился на Сикандера.
— О чем это ты?
Казалось, он готов взглядом просверлить Сикандера до костей.
— Но… — срывающимся голосом произнёс тот, — я… только хотел сказать, что…
— Все яснее ясного, — поспешно проговорила Корундель. — Если принцесса бежала, она не сможет претендовать на наследство.
Принц, прищурившись, посмотрел на неё.
— Похоже, вам кое-что известно, — сказал он и снова развернулся к Сикандеру. — Говори!
— С радостью, — отозвался Сикандер, старательно разыгрывая добродушие, хотя на самом деле ему с каждым мгновением становилось все страшнее. — Я сам вынес её из опочивальни, опоённую сонным зельем, и отдал всаднику, который увёз её подальше от глаз вашего высочества.
— Всадник? Что за всадник? Куда он её увёз?
— О… — Корундель только теперь, с опозданием, понял, что ему вообще не следовало раскрывать рта. Теперь же он решил сказать как можно меньше. — Всадника послал варвар-шаман… Я не спрашивал, куда…
— Ты отдал её в руки наших врагов? Тупица! — Принц в два шага оказался рядом с Сикандером, ухватил того за ворот рубахи и резко рванул. — Ты хочешь, чтобы всем нам пришёл конец? Где ты разыскал этого шамана? Уж это по крайней мере тебе должно быть известно!
— Я… Я… Я ничего не знаю!
Сикандер был напуган не на шутку. Такого развития'событий он никак не ожидал. Ведь принц должен был благодарить его, прославлять!
— Не ты разыскал его? Стало быть, он сам тебя разыскал! — Принц Ташиш отшвырнул Сикандера, и тот плюхнулся на стул. — Тупица! Остолоп! Неужели ты не понял, что этот варвар нарочно нашёл тебя, чтобы подкупить и совратить? А теперь подумай, чего он добился! Девица из царского семейства — в руках варвара-колдуна! Да понимаешь ли ты, какова связь между правителем, его народом и его страной? Разве не видишь, какую власть ты даровал варварам?
Сикандер испуганно прижался к спинке стула. Ему было страшно и стыдно, однако он попытался загородиться от угрызений совести хотя бы единственным благодеянием. Он решил, что не выдаст Корундель.
— Ваше высочество… Я не понимал…
— И ни у кого не спросил совета, ни о чем не задумался! — ашиш развернулся к другим вельможам и резким кивком указал на Сиандера. — Взять его! Отведите его к моему отцу!
Двое мужчин бросились к Сикандеру, а остальные взволнованно загомонили. Корундель с упавшим сердцем проводила взглядом своего сообщника, которого вывели из покоев принца. Следовало ли ей сказать слово в его защиту? Но если бы она так поступила, то чего добилась бы, как не того, что её тоже наказали бы? Наверняка пресвитер Иоанн не смягчил бы участь Сикандера из-за того, что у него была сообщница!
Корундель охватил ужас. Она задрожала от страха. А что если Сикандер расскажет о её роли в похищении Балкис? Уж точно, теперь ему нет никакого смысла молчать. Они никогда не клялись в любви, они только смеялись и предавались утехам друг с другом, как с прочими молодыми придворными. А вдруг Сикандеру скажут, что его помилуют, если он расскажет, кто ему помогал? Почему бы ему не проговориться? Будь Корундель на его месте, она бы непременно выложила всю правду!
Стражник поспешно доложил пресвитеру Иоанну о том, кто к нему пожаловал, распахнул двери и отступил в сторону. Придворные швырнули Сикандера на пол, а принц Ташиш вошёл в кабинет, упал на колени и покаянно склонил голову:
— Прости, о отец мой и повелитель! Мои слова, произнесённые в запальчивости, навлекли беду на наш дом!
— О каких запальчивых словах ты говоришь? И почему ты преклонил колена, как тот, кто просит о пощаде? — в тревоге вопросил пресвитер Иоанн. — И почему Сикандер лежит ниц на полу?
Принц Ташиш торопливо поведал отцу всю историю от начала до конца и более винил себя в ревности, зависти и легкомыслии в речах, нежели распростёртого на полу Сикандера. Когда принц закончил печальный рассказ, пресвитер Иоанн подошёл к нему, поднял с колен. Глаза владыки сияли, полные гордости за сына.
— Да, сын мой, — сказал он, — ты был не прав в своей горячности и ревности, ибо никому не дано встать между тобой и мной! Ни принцесса Балкис, ни кто бы то ни было иной не мог бы оспорить твоего права на престол, ибо ты — законный наследник, и этого права у тебя никто не может отнять, потому что только дитя монарха обладает мистической связью с родной страной и её народом. Однако в твоём грядущем правлении все твои родственники станут для тебя источниками силы, и более других — принцесса Балкис, ибо она уже теперь является могущественной волшебницей, а с возр
Но принц Ташиш не решался поднять голову.
— Но когда эта опора попала в руки наших врагов…
— Это воистину великая угроза, — согласился пресвитер Иоанн. Голос его прозвучал серьёзно и скорбно. Он устремил взгляд на Сикандера. — И нет оправдания предательству, из-за которого возникла эта угроза! Говори, Сикандер, ибо над твоей главой нависла тень ятагана палача! Как ты отыскал этого шамана?
— Он — аптекарь, — выпалил Сикандер. — Тот самый, что дал мне зелье.
— Вот как? И как же ты подсыпал это зелье в питьё принцессы?
Сикандер молчал. Он не знал, что отвечать. Как он мог ответить, не предав Корундель? И как мог царь знать об этом?
На самом деле пресвитер Иоанн пока только догадывался о том, как все произошло. И догадаться было несложно, поскольку его племянница, покидая трапезный зал, была в добром здравии.
— Ты не мог этого сделать сам, потому что в личных покоях принцессе прислуживают только женщины. У тебя наверняка была сообщница, женщина. Назови мне её имя!
Сикандер оторвал голову от пола, уставился на Иоанна, не мигая, но не сказал ни слова.
— В конце концов ты назовёшь мне её имя, — заверил его пресвитер. — И лучше, чтобы ты сделал это
