пораньше. — Он обратился к стражникам: — Отведите его в темницу. Давайте ему каждый час по глотку воды, но не кормите. Если он не заговорит до завтрашнего рассвета, я подумаю о более строгом наказании.
Стражники подхватили Сикандера под руки и выволокли за дверь. Двоим вельможам, которые привели Сикандера, пресвитер Иоанн сказал:
— Вы можете идти. Мне нужно поговорить с сыном наедине. Принц побледнел.
Придворные поклонились и пятились до самого порога, переступив его, они проворно развернулись и поспешно удалились. Оба думали о судьбе, ожидающей Сикандера, и поторопились рассказать о разговоре в кабинете владыки своим приятелям.
Остальных придворных они нашли в просторном зале с высоким потолком, полом, устланным персидскими коврами, и стенами, расписанными фресками. Одни вельможи и дамы сидели на стульях, другие устроились на разложенных по коврам подушках, и все без умолку говорили о том, что случилось утром. Увидев вошедших, все встали и набросились на них, требуя новостей.
— Царь не винит в случившемся принца Ташиша, — сказал первый вельможа.
Присутствовавшие взволнованно и удивлённо зароптали хотя некоторые из них хорошо знали, что владыка вряд ли дойдёт до того, чтобы возложить вину на сына.
Корундель прикусила губу и сжала пальцы в кулаки. Ей нестерпимо хотелось задать один вопрос, но она надеялась, что кто-нибудь сделает это за неё. Некоторые придворные поинтересовались:
— А что с Сикандером?
— Он во всем сознался, — сказал второй вельможа. — Но царь знает, что у него была сообщница. Однако Сикандер не назвал её имени.
Корундель чуть на ковёр не рухнула от испытанного ею облегчения.
— Царь велел заковать Сикандера в кандалы и сказал тюремщикам, чтобы те морили его голодом, покуда он не назовёт имени сообщницы, — сказал первый. — Но я так думаю: если он не заговорит до зари, пресвитер отдаст его в руки мастеров пыточных дел.
Корундель прикрыла рот ладонью — но недостаточно плотно: её испуганный стон все же услышали. Одна из дам обернулась и сочувственно посмотрела на неё:
— О, ведь ты с ним была так близка, милочка, правда?
Другая дама злорадно усмехнулась:
— Ещё как близка! И теперь боится не за него, а за себя! Думаю, мы нашли сообщницу Сикандера!
Ещё несколько соперниц Корундель радостно вскричали и, бросившись к ней, схватили её за руки.
Одна из камеристок принцессы порывисто шагнула к Корундель и, прищурившись, спросила:
— Прошлой ночью ты прислуживала в опочивальне принцессы?
— Я только оказала любезность Кринсис! — вскричала Корундель. — Подменила её!
— Так и было! — воскликнула Кринсис, проталкиваясь сквозь толпу. — Я… Мне нездоровилось.
— А когда я видела, как ты крадёшься к себе в комнату среди ночи, мне показалось, что ты чувствуешь себя более чем хорошо, — язвительно проговорила одна из женщин постарше. — Вот только через месяцок тебя, пожалуй, по утрам будет подташнивать.
Кринсис посмотрела на неё, побледнела и замахнулась, намереваясь влепить обидчице пощёчину, но другая дама успела схватить её за руку и мстительно расхохоталась.
— Хватайте и её, господа! — воскликнула она. — Если у злодея была одна сообщница, почему и не две?
Кринсис испуганно взвизгнула, но мужчины крепко взяли её за руки и вывели из зала вместе с Корундель.
Однако пресвитер Иоанн сразу же понял, что Кринсис ни в чем не виновата, и отослал её обратно, к остальным придворным, а Корундель велел отвести в темницу, дабы она подумала о своём прегрешении, и приказал, чтобы её не кормили и поили лишь понемногу и изредка. Дрожа от страха, Корундель назвала пресвитеру имя шамана, и за это признание царь позволил тюремщикам давать ей раз в день миску риса. Из справедливости он назначил такой же рацион Сикандеру, поскольку скрываемая им тайна теперь стала известна. Затем пресвитер Иоанн отправил принца Ташиша во главе отряда из двадцати воинов, дабы они арестовали аптекаря.
— Лавка была заперта, а аптекарь, конечно же, бежал, — сказал Иоанн Мэту, скорбно опустив плечи. — Ташиш отправился по указанному адресу со всей поспешностью, но опоздал.
— Думаю, что уже на рассвете было слишком поздно искать этого мерзавца, — сказал Мэт со всем сочувствием, на какое только был способен. — Этот колдун поставил под удар людей из своего племени и, понимая это, решил не задерживаться в Мараканде.
— Иначе бы его изловили, — с невесёлой усмешкой отозвался Иоанн. — Благодарю вас, лорд-маг. Вы стараетесь меня утешить. Конечно, моя племянница была похищена задолго до того, как кто-либо из нас проснулся, а колдун наверняка бежал через час после этого.
— Скорее всего, — кивнул Мэт. — Но я так понимаю, что и потом вы не прекратили поиски.
— О, разумеется, нет! Я сразу же отправил вам послание, потому что знаю, что с Балкис вы были знакомы не хуже меня — ем более что вместе с нею вы проделали путь по землям, пол ным опасностей, и столкнулись с немалыми невзгодами. Мне кое-что известно об искусстве ведения сражений, лорд-маг, о той дружбе, родстве, которые возникают между людьми, вместе переживающими разные тяготы и плечом к плечу встающими на бой с врагами перед лицом опасности. Кроме того, вы стали учителем Балкис, и я догадываюсь, что между вами зародилось некое магическое притяжение.
— Да, пожалуй, некая связь существует, — согласился Мэт, но не стал упоминать о том, что, наблюдая за тем, как Балкис произносит заклинания, он, пожалуй, намного больше понял её характер и образ мышления, нежели те, кто вёл с нею нескончаемые застольные беседы. — Но вы не стали дожидаться меня и начали самостоятельное расследование?
— О да! Мои чародеи целые сутки искали хоть какие-то следы принцессы. И я присоединялся к ним, как только выдавалась свободная минута. Увы, похоже, на этом свете следов Балкис нет.
Мэт кивнул. Он знал о том, что Иоанн — самый могущественный волшебник в Центральной Азии.
— Неужели совсем никаких следов?
— Нет. Ни малейшего, хотя бы легчайшего намёка на её пребывание где бы то ни было, — с тоской отозвался пресвитер Иоанн. — Но в то время, покуда мы искали Балкис с помощью магических священнодействий, я собрал войско числом в десять тысяч воинов и присовокупил к нему десятерых чародеев, но на их сборы ушло два дня. Ташиш проведёт их по всей стране, вдоль и поперёк, если только чародеям удастся обнаружить хоть какой-то след Балкис!
И вновь Мэту пришлось удержаться от вопроса. А вопрос напрашивался сам собой: неужели чародеи лучше сумеют искать Балкис в пути, нежели оставаясь в столице, где случилось её похищение? Он со всей тактичностью, на какую был способен, проговорил:
— Уверен, ваше величество, что принц Ташиш — умелый и опытный полководец, но, вероятно, не слишком мудро было бы поручать ему возглавить поиски принцессы.
Пресвитер Иоанн нахмурился. Казалось, вокруг него собрались грозовые тучи. Мэт почти воочию увидел могущество этого человека.
— Ему следует дать возможность доказать свою верность желание спасти принцессу, лорд-маг!
— Что ж, возможно, вы правы, — вздохнул Мэт. — И все же не могу согласиться с тем, что это — самая мудрая затея. Ведь Гикандер, похоже, полагает, что похищение Балкис было угодно принцу Ташишу. Несомненно, он выиграл бы от её исчезновения — хотя бы в мыслях.
— В мыслях Сикандера, вы хотели сказать! Извините меня, лорд-маг, но обвинение — это ещё не приговор. И я не могу в чем-либо подозревать человека, который, узнав о похищении Балкис, тут же сообщил мне об этом!
— Надеюсь, вы правы, — устало повторил Мэт.
— Я безоговорочно верю моему сыну.
Мэт подумал о том, что Цезарь мог бы точно так же сказать о Бруте. Однако ему хватило ума промолчать. Вслух он сказал:
— И все же я должен заметить, что марш десятитысячного войска по стране — не самый тонкий способ разведки. Всякий, кому хоть что-то известно о Балкис, завидев эту армию, почти наверняка бросится наутёк
