— Тогда — к сути. Уже пять месяцев прошло с тех пор, как был одобрен ваш курс. Но я ничего не слышал о нем, кроме дурных отзывов. Ничего! Все, что вы сумели установить, так это то, что лекарство слишком токсично.
— Меня это тоже беспокоит, сэр. Но рано делать выводы.
— И, — продолжал Ларсен, пропусти в мимо ушей замечание, — трудно вообразить, что говорят о вашем личном поведении, оно все хуже. Похоже, вы и понятия не имеете, как вести себя с пациентами.
Логан уставился на Ларсена. И такое слышать от человека, чья манера поведения у кровати больного, как у убийцы из сериала!
— Сэр. Я думаю, это нечестно. Кроме мисс Уинстон, с которой возник конфликт с самого начала, никто…
— Меня не интересует ваше мнение. И вообще я не думал, что результаты экспериментов с соединением Q так плохи.
— Но доктор Шейн…
— Или его мнение… Не доктор Шейн — главный исследователь в этом курсе, а вы.
— Конечно, я просто пытаюсь сказать, что наш курс ничуть не хуже, чем другие на этой же стадии. И наш не единственный, который пока не показал ярких результатов.
Хотя Логан не называл имен, намек был ясен. И вена на виске Ларсена начала пульсировать.
— Я не должен вам напоминать, что вы не доктор Стиллман! И вы не на том уровне, чтобы говорить в таком тоне о работе доктора Стиллмана!
— Да я просто пытаюсь…
— Доктор Стиллман понимает, что нельзя подвергать пациентов неоправданному риску. Он думает о репутации института. А вы, молодой человек, известно вам это или нет, как раз именно это и сделали. Вы понимаете, о чем я говорю?
Логан собрался было ответить, но передумал. Ларсен и не пытается изобразить, что хочет вести диалог. Он не слушает ответов.
— Да, сэр. Очень сожалею, доктор Ларсен. Так что вы теперь предлагаете нам делать?
— Я ничего не предлагаю. Вы должны сделать следующее. Сколько пациентов осталось у вас на курсе?
— Миссис Берн выпадает, я думаю… — Собеседник не сводил с него глаз. И он закончил: — Тогда остается тринадцать.
— И они регулярно появляются в институте?
— Да, сэр.
Логан подался вперед, навалившись на стол.
— Доктор Логан, не в моей власти окончательно закрывать курс. Но я могу предпринять необходимые шаги, чтобы спасти реноме медицинского отделения. — Он помолчал. — Я жду, что вы проинформируете всех своих пациентов в их очередной приезд в институт о чрезвычайном риске, которому, как мы теперь знаем, они подвергаются из-за этого лекарства. И каждая должна сделать выбор — оставить курс или продолжить. — Он покачал головой. — И я хочу каждой из них принести извинения лично.
Логан стоял потрясенный и онемевший. В общем-то Ларсен убивает программу. Неужели дело идет к концу? И у него даже нет возможности привести аргументы в защиту программы?
Он понимал, что слова ничего на значат. Да они и не шли на ум.
— Все, Логан, — сказал вдруг Ларсен воинственным командирским тоном, как бы разрешая мелкому служащему уйти. — Понимаете ли, некоторым из нас здесь еще работать.
До сего дня опыт общения Логана с Марджори Роум ограничивался знакомством. Первую беседу с ней проводила Сабрина, она ее и вела по курсу. А потом ее обследованием в амбулатории занимались также Сабрина или Рестон.
Но оба подтвердили собственное впечатление Логана — она хорошая женщина. Любезная. Готовая сотрудничать. И самое главное — уравновешенная, что, как Логан узнал на основе тяжкого опыта, совершенно необходимо в таких ситуациях.
— Миссис Роум не нытик, — говорила Сабрина, — она… Есть какое-то выражение? Может посмотреть на вещи с чужой колокольни? Она знает, что, если что-то плохо, не значит, что кто-то виноват.
Логан вспомнил все это, чтобы ободрить себя. Марджори Роум — еще одна пациентка, у которой возникла проблема с креатинином, она должна была утром явиться на обследование, которое Логан собирался провести сам.
Даже до разговора с Ларсеном он с ужасом думал об этом — можно было предположить, что уровень креатинина дойдет до грани приемлемого и ее придется убрать из программы. Но даже слабая надежда на то, что уровень не поднимется до такой степени, вселяла мало оптимизма. Сейчас он должен выполнять приказ начальства и под давлением Ларсена душить собственное детище.
Сидя на скамейке во дворике в яркое летнее утро и глядя на прохожих, Логан не мог поверить в случившееся. Он пытался сформулировать, что чувствует. Неужели такое могло быть? Но нет, продолжая анализировать, он понял: его реакция — шок. И, что интересно, совсем другой уровень самозащиты. Ему повезло, что он испытал это на себе.
Сабрина другая, и не надо спешить рассказывать ей. Незачем наносить удар, это эгоистично и невеликодушно. Она все утро как приклеенная в лаборатории Шейна, и, видимо, ей потребуется время, чтобы осмыслить такую новость и найти убежище, где можно побыть совсем одной. И это даже не удар по перспективе ее карьеры, даже не вызов ее гордости. Просто страшная обида, нанесенная ее сильно развитому чувству справедливости.
Логан посмотрел на часы: почти полдень. И куда так быстро летит время?
Он решил постараться стряхнуть с себя тяжесть случившегося, которую ощущал чуть ли не физически. Это получилось, и он направился к амбулаторной клинике. Марджори Роум ждала его в комнате уже в больничном халате.
— Простите за опоздание, — извинился Логан, протягивая руку и изображая ободряющую улыбку.
— Ничего страшного, — отозвалась полная женщина с приятным круглым лицом и голубыми глазами. Казалось, она сама хотела его поддержать. — Я думаю, мы просто чуть раньше кончили.
На самом деле она уже была в кампусе довольно давно, у нее взяли кровь и сделали рентген.
— Хорошо, надеюсь, ничего неприятного они вам не сделали.
Дэн понимал, что произносит что-то заученное. Он как бы поставил себя на автомат.
— О да, все были очень приветливы. Как всегда.
— И вы чувствуете себя хорошо? Никаких болей или беспокойства?
— Нет, я действительно чертовски хорошо себя чувствую.
— Отлично.
И, хотя Логан продолжал улыбаться идиотской улыбкой, он понимал, что скоро ему придется
