– Она не может. Слишком все сложно. Они пригрозили убить нас обоих, если она не станет сотрудничать.
– Интерпол? Это – безумие.
– Не Интерпол. Бандиты. Я хотел знать, можно ли что-то предпринять, чтобы свести к минимуму риск.
– Я корпоративный адвокат, Рик, – проворчал Том, прибавив на редкость изобретательное ругательство. – И как нацист риска, которому она подвергает тебя? Она убедила нью-йоркскую полицию, что не брала Хогарта, но если ее поймают в музее, тебя привлекут либо как соучастника, либо как полного идиота, не знавшего, что творится у него под носом.
Ричард промолчал, напомнив себе, что Том понятия не имеет о его участии в ограблении Ходжесов и, кроме того, искренне заботится о нем.
– Повторяю, – медленно выговорил он, – есть ли способ свести риск к минимуму?
– Дай подумать. Я ходил в школу с двумя парнями, которые сейчас просиживают зады в госдепе. Посмотрю, что можно сделать. Но сегодня воскресенье, так что не ожидай чуда.
– А вот чудо нам не помешало бы.
– Я тебе позвоню.
– Буду ждать.
И пытаться сочинять несколько собственных сценариев.
Саманта заплатила водителю и вышла у дома Рика. Стоуни нашел для нее классный разделитель сигнала и три легких устройства для зачистки проводов, из которых она выбрала лучшее.
Поблагодарив его, она ушла. И ни слова не сказала о сегодняшней встрече Рика с Мартином и о том, что Лок пытается ее найти, возможно, с тем, чтобы вернуть Пикассо.
Почему она ничего не сказала человеку, с которым делилась всем, причем с раннего детства? Именно он купил ей первую коробку «тампаксов», хотя она почувствовала, что, сделав это, он переступил некую черту, что было для него совсем нелегко.
Но когда Рик объяснил, почему хотел видеть Мартина и что тот не приготовил плана отступления для дочери, Сэм долго не могла опомниться. Впрочем, она привыкла заботиться о себе. Это был один из первых уроков, преподанный отцом. Каждый прежде всего должен думать о себе. В общем, и Стоуни поступал так же, поскольку рисковала она одна, а он только сбывал вещи, за которые получал огромные деньги.
А вот Рик действовал по-другому. Да, бывали случаи, когда он мгновенно превращался в большую белую акулу, безжалостно пожирая конкурентов. Но в то же время не жалел своей жизни, чтобы спасти Сэм. И это бывало не раз. Обычно им везло, и все кончалось хорошо.
Сзади раздался шум мотора. Но Сэм намеренно не оглянулась. Только крепче сжала ручку рюкзака. Вполне годится, чтобы проломить чью-то голову.
– Сэм.
Она сразу узнала голос Николаса. Ну разумеется, как же, станет он заранее объявлять о встрече. Просто увезет ее неизвестно куда. А она так и не успела оставить записку Рику. Черт побери!
– Заблудился? – небрежно бросила она, обернувшись. Он покачал головой и приоткрыл дверцу черного «форда-эксплорер»:
– Садись.
– Копы, возможно, наблюдают за домом.
– Значит, поторопись.
Раздраженно морщась, она села на среднее сиденье, рядом с двумя мужчинами, потеснившимися, чтобы уступить ей место.
– Все это довольно глупо, не находишь?
– Может, я хочу, чтобы копы нас увидели! Только чтобы убедиться, что ты на сто процентов предана нашему проекту.
– А, теперь это проект? А я думала, грабеж. Зря я принесла такое сложное оборудование.
– Хочешь, чтобы тебя опять обыскали на предмет диктофонов и «жучков»?
– Нет. Кто твои друзья? Я узнаю Боно.[9]
Сидевший рядом парень с длинными жирными волосами, горбатым носом и в темных очках нахмурился.
– Боно? Вот это здорово! – фыркнул Николас. – Он Эрик. А тот, что у окна, – Дольф. Водителя зовут Вулфом.
– Кого не хватает, кроме Мартина? Ты сказал, что доля делится на семь частей.
– Да, и две части полагаются мне. В конце концов, я все это придумал.
– Пожалуй, до вторника я не узнаю, стоишь ли ты этих двух частей.
Николас резко обернулся.
– Беспокойся лучше о себе!
Опять угрозы. В ее бизнесе они так же обычны, как устройства для зачистки проводов.
– Если это и есть генеральное совещание, где же Мартин?
