потеряет всякую организованность, а это плохо скажется на благополучии горожан, – пробормотал я. – К тому же я не думаю, что Косой может предложить мне что-то стоящее за такую опасную работу.
– Зато я могу, – сказал мэр. – Но это будет только половина твоей работы. Еще мне нужно, чтобы ты убил Косого.
– Вам нужно? А мне это нужно? Если я уберу обоих авторитетов, то не исключено, что на их место тут же станет кто-то другой. Так есть ли смысл менять уже устоявшиеся основы? К тому же, с чего вы все взяли, что я могу так просто убить человека?
– Не строй из себя невинную овечку, – внезапно закричал Ксандр. – Я за тобой уже давно слежу. Тебе же человека убить, что мне плюнуть. Так какая тебе разница, кого убивать? Как только оба главаря банд умрут, Стража тот час возьмет в оборот их помощников.
– Я бы на твоем месте попридержал голос, – я нехорошо посмотрел на мэра и обнажил нож. – А то мне ведь человека убить, что тебе плюнуть. А нельзя ли их сразу арестовать всех, без дополнительных убийств?
– Ладно, ладно, – куда тише пробормотал мэр. – Просто пойми и ты меня, я же ради города стараюсь. Так у нас нет ни одной улики, ни против Седого, ни против Косого. А как только они исчезнут, их банды тут же допустят ошибки, которые станут для них фатальными.
– Я должен подумать, – сказал я.
– Подумай. Только не слишком затягивай. Желательно, чтобы ты дал мне ответ до конца этой недели.
– Хорошо. Думаю я приму окончательное решение, когда поговорю с Косым. Так что послезавтра или послепослезавтра я свяжусь с тобой.
– Ребята, к бывшему студенческому общежитию номер три, – сказал мэр в микрофон, а потом добавил, обращаясь уже ко мне, – я очень на тебя надеюсь.
Остаток пути мы проделали молча. Мэр молчал, думая видимо о том, что я соглашусь в любом случае. Я же в этом совсем не был уверен. Мне очень не нравилось, что все более-менее влиятельные люди Темного города решили сделать свои грязные дела моими руками. Мне не нравилось, что кто-то серьезный объявил на меня охоту. Мне не нравилось, что дети Драгора натравили на меня снежного человека. Ладно, утро вечера мудренее. К тому же я еще не знаю, что мне расскажет мой информатор.
«Волга» затормозила у подъезда общаги. Я сам открыл дверцы и вышел из машины.
– Эй, Темный, – окликнул меня мэр. – А ты не хотел бы жить в собственной квартире?
Я только хмыкнул в ответ и захлопнул дверцу. Машина тут же газанула и рванула с места. Я медленно поднялся по ступенькам. Дядя Митя сидел в своем кресле и читал какой-то старый глянцевый журнал.
– Явился, Темный, – буркнул он, отрываясь от журнала. – Какого лешего ты ключи не оставляешь?
Я обернулся и посмотрел ему в глаза. Дядя Митя вздрогнул и отвел взгляд.
– Нечего было спать на рабочем месте, – бросил я и поднялся по лестнице на свой этаж.
Комната встретила меня темнотой и пустой немытой чашкой на столе. Завтра помою. К тому же у меня еще вино осталось…
Глава третья Информация
Ты ненавидишь эти двери и ступен
Пыль на цветах бумажных и свое лицо.
и,
Небо станет ближе, небо будет течь по венам,
Смех по стенам размажет твой химический сон.
Сергей Маврин
Я шел за ней. Я знал, что это была Аня, хотя и не видел лица. Девушка шла в десяти шагах впереди меня, а я шел следом. Вокруг не было ничего. Только серое пространство вокруг нас. И я шел, погружая ноги по колено в серую пелену. Стоило мне остановиться, как фигура в красном платье оборачивалась и манила меня рукой.
Я шел за ней и не мог догнать. Так, наверное, шел за Воландом и его слугами поэт Иван Бездомный. Так, наверное, шел за Солнцем небезызвестный Дурак из песни «Алисы». Как будто между нами был растянут железный прут, который не давал мне сократить расстояние. Но она манила меня за собой, как маяк манит ночью корабли. И я шел, не в силах противиться ее власти.
Мы шли долго, очень долго и внезапно я почувствовал, что расстояние между нами стало сокращаться. Десять шагов превратились в девять, потом в восемь, потом сразу в пять. Девушка больше не останавливалась и, чтобы сохранить расстояние, мне приходилось также идти без передышек. Вскоре расстояние между нами сократилось до двух шагов, и я протянул руку, чтобы коснуться ее руки.
И в этот момент Аня обернулась. Ее улыбка осталась все такой же лучезарной, но в глазах я разглядел скрытую тревогу. Она протянула мне свою руку, но внезапно мой взгляд упал на ее шею, открытую и такую манящую. Девушка поймала мой взгляд, и уголки ее губ поползли вниз.
На правой стороне шеи, чуть ниже уха отчетливо выделялась черными чернилами татуировка: крест вписанный в круг. Порыв ветра в сером пространстве заставил меня на мгновение закрыть глаза, а когда я их открыл, то татуировка на ее шее уже горела ярким пламенем. Я бросился вперед, но внезапно огонь рванулся в мою сторону и хлестанул по лицу. В мозгу словно взорвалась петарда, перед глазами поплыли разноцветные пятна, но краем сознания, еще не погрязшего в этом чертовом фейерверке я заметил, как все ее тело охватывает пламя.
Я закричал и… проснулся. Перед глазами, как на плохом танцполе, плясали разноцветные пятна, голова болела так, словно по ней проехались катком, а желудок находился где-то в области гортани. Я кое- как встал с кровати и на ощупь нашел дверь. Не помню, каких усилий мне стоило повернуть ручку, но, по- видимому, грандиозных. Перебирая руками по стене, я с огромным трудом добрался до туалета и, подойдя к унитазу, упал на колени и наконец-то выпустил содержимое желудка наружу. Стало легче, но не намного.
Я перегнулся через бортик унитаза, и меня вырвало еще раз. А я же себя вчера предупреждал. Нельзя мешать вино и водку, еще и в таких пропорциях. Дойдя до ванной, я включил холодную воду и сунул голову под кран. Струя ледяной воды била в затылок, стекала по вискам и небритым щекам и уносилась в слив. Понемногу начало отпускать, но гул в голове пока не спешил умолкать. Через пять минут такой реанимации я более-менее пришел в себя и закрыл воду. Надо бы не забыть побриться.
Путь в свою комнату занял у меня немного меньше времени, чем путь из комнаты в туалет, но все равно мне приходилось придерживаться рукой о стену. Да, плющит меня знатно. Я вошел в комнату, сел на кровать и только сейчас вспомнил. Сон!
Да, такое мне не снилось очень давно. Да, Анна снилась мне очень часто. Да, иногда сны носили откровенно эротический характер. Да, иногда мне снилась полная галиматья. Но со знаком детей Драгора на шее девушка не снилась мне никогда. До сегодняшней ночи.
Я обхватил голову руками. «Надо что-то делать, надо что-то делать, надо что-то делать», – билась в мозгу единственная мысль. Я почувствовал, как в груди медленно, но верно поднимается тоска. Такая тоска, от которой хотелось лечь и умереть прямо сейчас. Тоска, которая делает безынтересным все, что меня окружает. Тоска, которая делает меня безразличным ко всему. Тоска, которая разъедает душу не хуже серной кислоты.
«Надо что-то делать», – не умолкала мысль.
«Что делать? – мысленно взвыл я. – Я даже не знаю, где она».
«Найди, найди, найди, – тут же застучала в мозгу новая мысль. – Найди, найди, найди».
Тоска поднималась все выше, и горло внезапно сдавило спазмом. Я стиснул зубы, пытаясь не пустить
