Отправив Шумакова в караулку, я вместе с ротным пошли выпытывать истину у прапоров третьей роты.
— А х. й его знает что случилось? — горячился рыжеволосый верзила. — Запал от гранаты у него в руках сработал. В животе дыра, внутренности видны синие. Говорит, что не больно…
— Он в сознании был? — удивился я.
— Ну, да. — ответил рыжий прапорщик. Я прибежал на его крик… Хлопка не слышал…
— Так он что, баловался запалом что ли? — дотошно расспрашивал Пуданов. — Что было-то?
— Не зна-ю я! — отбрыкивался рыжий. — Не знаю и всё!
Мы погадали-погадали и ничего подходящего не нагадали… Толи Юрка в приподнятом настроении попросту вертел в руках один запал и случайно выдернул кольцо… Толи он для щекотки нервов выдернул кольцо и отпустил предохранительный рычаг, после чего быстро выкрутил запал из корпуса гранаты до того момента, как запал сработал…Упав ему на живот… Своеобразная игра в «чеченскую рулетку» нам уже была знакома…
Единственное, в чём мы были твёрдо уверены, никаким суицидом или же обычным членовредительством здесь даже не пахло…
— Не такой он человек, чтобы эдакое сотворить! — охарактеризовал Пуданов своего собрата по тарифной сетке командира роты. — Да и с какой такой стати?..
— Понятное дело. — сказал я и вздохнул. — Кого теперь на третью роту пришлют?
— Найдут… — сказал Иваныч и громко зевнул. — Ну, ладно… Я пошёл… Вы уж там смотрите! Не подведите…
— Про нашу образцовую службу в карауле скоро фильмы учебные будут снимать… — пообещал ему я. — А потом на всю армию показывать…
Удалявшийся командир не проявил никакого интереса к столь заманчивой перспективе и проворчал что-то невнятное. Наверное, пожелал успехов… В военно-полевом киноискусстве…
Далее караульная служба вновь пошла обычным порядком: часовые сменялись, бодрствующая смена бодрствовала, отдыхающая смена всё также отдыхала… Нападений боевиков вновь не предвиделось… Катаклизмы опять не случались… Только вот утром…
А в семь часов утра в караульное помещение прибежал чисто выбритый командир первой роты и с порога всех нас огорошил:
— Быстро сдаём караул! Третья рота уже идёт сюда! А мы послезавтра уходим на войну! Всё!
Я захлопнул свою тетрадку со всё ещё недописанным письмом и убрал её в полевую сумку. Майор Пуданов уже скрылся за дверью. Третья рота была на подходе. Мои караульные уже собирали бронежилеты, радиостанции, фонари и посуду… Особого рвения к сдаче караула они не проявляли и огромного энтузиазма к предстоящему боевому выходу также не испытывали… Может быть моё угрожающее обещание сыграло свою роль, к тому же так подозрительно дополненное отсутствием стихийных бедствий и абсолютным бездействием чеченских террористов… По сумрачным лицам дембелей можно было предположить, что уж лучше бы они тащили караул и дальше со всеми катастрофами и боевиками вместе взятыми…
«Но увы… Приказ есть приказ… Война ведь своего не упустит… Или же своих… Так что…» — думал я, дожидаясь подхода нового караула.
Через пять минут в караулке появился невыспавшийся прапорщик Эдик Карпенко с бойцами третьей роты. Сразу же возникла всеобщая суматоха, так сопутствующая экстренной сдаче-приёмке караульного помещения и всех боевых постов.
«Война подкралась незаметно!»
Глава 23. Сборы, ссоры, разговоры
Через сорок минут весь личный состав караула находился в расположении первой роты. Здесь уже полным ходом шла подготовка к скорому и неизбежному отъезду на войну.
Наше подразделение сейчас более всего напоминало собой потревоженный ранним утром муравейник, когда отдохнувшие за ночь муравьи-рабочие с повышенной энергией снуют по разным направлениям, а их более воинственные собратья в статусе солдат лишь изображают встревоженный вид и готовность к боевым действиям. Так и здесь… Молодые бойцы в очень ускоренном темпе перемещались по указанным командованием маршрутам. Фазаны старательно имитировали повышенную трудовую деятельность, «выкладываясь» процентов эдак на сорок-пятьдесят… А дембеля… С хмурыми и озабоченными лицами они старательно слонялись из угла в угол… Из ружпарка в свою палатку, затем ещё куда-то… Но только не в вагончик!.. Поскольку именно там находилась Главная Матка всего нашего муравейника… С двумя майорскими звёздами на своих крылышках-погонах… И до боли знакомым голосом…
Но я его уже не боялся… Приказав своим караульным сдавать оружие и боеприпасы, я смело шагнул в наш вагончик…
— Ты мне сразу же список группы составь! — С ходу приказал мне Иваныч. — Оружие, оптика, связь… И ведомость закрепления с подписями солдат…
— Будет сделано! — гаркнул я и согнал писаря с его стула. — Корнюхин, бегом Бычкова ко мне!
— Ну, товарищ старший лейтенант! Я же пишу… — обиделся писарчук и обернулся к ротному в поисках поддержки и сострадания. — Товарищ майор…
Пришлось мне применить нестандартный приём…
— Иваныч! А давай-ка мы его с собой возьмём? — быстро предложил я. — Он нам там пригодится… Напишет чего-нибудь…
Одумавшийся Корнюхин пулей вылетел из канцелярии. Это вызвало у нас смех, но недолгий. Нельзя было терять ни минуты времени. Ведь майор Пуданов тоже шёл на этот выход, причём в качестве командира группы.
— Варапаева всё ещё нет. Цветков тоже отсутствует. Вжика списали. Молодые лейтенанты ещё не отданы приказом, как вступившие в должность… Когда же это всё кончится?! — ворчал Иваныч, собирая со стола бумаги и ШДК. — Когда же я буду командиром нормальной роты? Как Лимонов…
Его необычное брюзжание меня ещё больше развеселило.
— Ни-ког-да! — шутливо пробасил я.
— Я те дам «никогда»! — пригрозил мне ротный.
Тут в вагончик примчался сержант Бычков и мы с ним быстро отобрали нужных нам людей в состав группы. Ведь это было делом первоочередной важности. Лично я отобрал дембелей Шумакова и Нагибина. Остальные кандидатуры согласовывали сообща.
— Собери их. Получите оружие, оптику и радиостанции. Построишь и доложишь мне. Только давай побыстрей.
Я рассчитывал, что на всё это у Бычкова уйдёт минут пятнадцать-двадцать. Тем временем мне удастся закончить бумажную канитель. Но сержант вернулся ко мне через пять минут.
— Товарищ старший лейтенант! Вы не могли бы выйти к группе? — спросил он, так и не взглянув на меня.
