правдоподобной гипотеза, что в мировом сообществе, уже больше десятилетия переживающем третью бифуркацию, началась третья и подбифуркация . Таксономическая аналогия – СССР после “Великого перелома”.
Да простят меня за невольную иронию, она, конечно, относится не к крови невинных жертв, а исключительно к той размеренной “механичности”, с которой история современных – образованных, массовых – обществ воспроизводит свои логически обязательные циклы. Механизм рационального бессознательного сработал как часы и в настоящем случае. Механизм этот безличный, вне всякой морали. В различных конкретных случаях разнятся специфические мотивы перехода общественных систем из одного политического состояния в другое, но всегда неизменна их логика, их рациональный смысл.
Не лишен любопытства, наверное, и феномен идеологических параллелизмов в различных системах, переживших одинаковое число бифуркаций. Так, в России после Великой Октябрьской революции (№3) “
На днях, на гребне третьей подбифуркации в мире президент Дж.Буш произносит сакраментальную фразу: у зарубежных государств есть только два пути – “или быть с Америкой, или с террористами”, перифраз библейского “кто не с нами, тот против нас”. У тертого русского при этом спазматически сжимается сердце: ведь последнее служило одним из главнейших лозунгов в СССР 1930-х гг., периода бескомпромиссной борьбы с кишащими повсюду скрытыми диверсантами, заговорщиками и врагами.
Допустима досада при обнаружении типологического сходства наступившей мировой политической ступени со сталинизмом, но это, к сожалению, верно помимо всяческих ламентаций. Чисто рационально, это необходимый этап в развитии большинства общественных систем. В книге об этом речь также шла: мировое сообщество в целом пошло по пути развития не стран “морских”, “талассократических” (США, Британия, Нидерланды, Япония), ограничившихся в своей истории лишь двумя бифуркациями, а вместе с началом третьей бифуркации вступило на дорогу стран “континентальных”, “теллурократических” (Франция, Россия, Германия, Италия, Китай…), вслед за второй переживающих третью политическую бифуркацию, затем четвертую, пятую… “Тоталитарный” этап (№3) в последнем классе систем неизбежен.
Повторяю, поскольку наш анализ – исключительно рационально-типологический, постольку любые аксиологические (моральные, идеологические) критерии тут абсолютно не при чем. Как говорят в таких случаях, истина не ведает ни смеха, ни слез, аналогично и с истинами рационального бессознательного. Поэтому хотя всякий язык, на котором обсуждаются политические проблемы, традиционно идеологизирован, следовательно, преисполнен имплицитных оценок, я бы очень просил постараться понять все вышесказанное без любых “хорошо или плохо”.
В связи с этим, наверно, полезно хладнокровно взглянуть на наличное состояние мирового сообщества. В нем в самом деле резко доминируют по численности континентальные по типу народы, культуры. То либерализирующее историческое воздействие широкой торговли, активных контактов, которое произвело “смягчающий”, “цивилизующий” эффект на морские страны и превратило их в пионеров модернизации, подавляющее большинство народов обошло стороной. Мир в целом, в чем мало сомнений, преимущественно “континентален”. Он как целое, вдобавок, фатально отстал от заданных передовых рубежей (см. неприемлемо колоссальный контраст в уровнях модернизации в мире), по-прежнему слишком далек от тех внутренних критериев и мотивов, которыми пользуется узкий слой развитых стран. 4/5 мирового сообщества – бедные. Но главная загвоздка даже не в этом, а в том, что в своем нынешнем состоянии последние попросту неспособны и/или “не хотят” развиваться, т.к. в их коллективном сознании в зияющем дефиците те начала, которые и придают динамизм, сообщают импульс прогрессу. Поэтому проблемы в мире накапливаются несопоставимо быстрее, чем решаются. Полагаться на
В облике современного глобализма очень много несимпатичных черт, его единственным преимуществом служит, пожалуй, что альтернативы ему – реалистичной, мало- мальски приемлемой – пока не предложено. Та же Россия в начале ХХ в. и особенно после Первой мировой, Гражданской войн объективно нуждалась в “большом скачке”, и исторически ждать уже было нельзя (в чем можно согласиться с советскими обществоведами). Модель ускоренной, “догоняющей модернизации” практически всегда ассоциируется с политическим насилием над населением, ибо запрос на повышение темпов, на мобилизацию сил значительно превосходит собственные возможности социума, его “хочу” (цена развития – в частности, жертва многим привычным). “Континентальный” консерватизм, если не сказать косность, в мировом сообществе в целом, как показал предшествующий опыт, слишком силен, чтобы продолжать упорно держаться старого предрассудка о “саморазвитии”. Трудность и в том, что большинство в развивающихся государствах хочет продолжать жить как прежде, согласно старым общественным нормам, а потреблять – по-западному. Неконтролируемый демографический рост (очередное следствие “полуцивилизованного” статуса: медицина уже предотвращает высокую смертность, но еще не включены механизмы регулирования семьи) только усугубляет положение, готовя почву надвигающемуся “глобальному взрыву” (об этом достаточно сказано и без нас). Не ждать, а упреждать – насущнейшая задача, если мировое сообщество не собирается смириться с грядущим самоуничтожением.
Упоминавшийся Сталин в России (третья подбифуркация в рамках третьей бифуркации) прибегнул к крупномасштабной индустриализации, модернизации. По словам Черчилля, “принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой”. К объективно сходной ступени подошло ныне и мировое сообщество в целом (опять-таки третья подбифуркация под знаком третьей бифуркации).
Кроме того, естественное саморазвитие в России, Германии, других государствах на сходном этапе модернизации привело к совершенно малотерпимым, агрессивным формам тоталитаризма. Теперь к подобной ступени подходит намного более многочисленный следующий эшелон. Так что же, пустить все на самотек и ожидать, пока в процессе “свободного саморазвития” не народятся Гитлеры, Сталины сначала исламского региона, затем африканского? Если на индустриализации как процессе в континентальных культурах лежит подобная “каинова печать” и обойтись без насилия все равно невозможно, то не целесообразнее ли применить превентивные меры, и в более приемлемых, чем “естественные”, формах?
Некоторым утешением при наблюдении наступающего в мире “тоталитаризма в квадрате” (третьи и бифуркация, и подбифуркация) может послужить, что на сей раз роль авторитарного лидера досталась либеральной по внутренней природе силе, т.е. США, – в отличие от коммунистов в СССР, нацистов в Германии, фашистов в Италии, фанатично веривших в собственную абсолютную правоту и в свое ничем не ограниченное право запугивать и убивать. А значит, в чем, по- видимому, затруднительно усомниться, США исторически скоро просто “устанут” от миссии “мирового шерифа” и с облегчением сложат неприятные полномочия. Впрочем, если добровольный отказ задержится дольше, чем подобает, ему поспособствует, скажем, растущий Китай, а разделенная власть уже, само собой, не авторитарна. Вдобавок третья бифуркация в мире – разумеется, не последняя, а далее начинаются более приемлемые по своим свойствам политические ступени (о четвертых, пятых и т.д. бифуркациях и подбифуркациях см. в книге).
Моя лично забота как раз не о конечной судьбе мировой демократии, скорее напротив. Представляется критически важным, чтобы за относительно короткий исторический срок (согласно нынешним заявлениям американских лидеров, 10 лет, и по объективным причинам не более 20) нынешние “полицейские” успели осуществить надлежащую цивилизующую миссию, чтобы в развивающихся странах, пусть и под давлением, успели сложиться внутренние предпосылки конструктивного саморазвития. Спустя годы, с высоты своего нового состояния большинство народов, конечно, не скажет спасибо недавним “насильникам”, зато самый опасный этап развития (недоразвития) для всех будет уже позади.
Есть еще многое, что сказать на полях событий 11 сентября, той эпохи, которая ими открыта. Так, выглядит едва ли не провиденциальным, что вызов Америке брошен со стороны именно Афганистана (на самом ли деле это
