… я должна…
— Что?
Этот голос, его тон, его ласкающая чувственность ворвались в Тамару ураганом страстных желаний.
— Уйти!
Мара сорвалась с места, и только в дверях приемной вспомнила о сумке с ключами от машины, от дома, от спокойной жизни — ее обычной, размеренной жизни, что осталась лежать на кресле, забытая хозяйкой в животном порыве к спасению от…
Резко развернувшись, девушка пошла обратно.
— Тамара Григорьевна! Здравствуйте!
Березин поднялся и, обойдя стол, двинулся Маре на встречу.
— Мы с Сергеем Дмитриевичем как раз обсуждали возможность самостоятельно доставить секретер на Рыбинскую, чтобы не утруждать 'Пандеум' перевозкой столь хрупкого груза. — Он указал на седовласого мужчину, стоящего возле директорского стола с планшетом для бумаг в руке. — Ох, что это я, — Березин, извиняясь, чуть склонил голову. — Пестова Тамара Григорьевна, правая рука Корягина, Малышев Сергей Дмитриевич, — запоздало представил Березин Мару своему сотруднику. — Лизочка, чай нам, и не беспокоить.
Тамара в растерянности застыла посреди комнаты, в то время как Березин приглашающим жестом указывал на стул. Ища в себе остатки рациональности, девушка обвела взглядом кабинет. Офисный минимализм постмодерна; светло-серые стены и пол, стеклянные конструкции шкафов, сочленение темного дерева и металла в решении директорского стола и стола для переговоров, кожаное кресло начальника и несколько десятков мягких стульев — все, что открылось ее взору.
— Прошу вас.
Ощущая тяжесть сумки в руке, Мара посмотрела на мужчину.
— Добрый день, Игорь Константинович, Сергей Дмитриевич, приятно познакомиться, — на автомате она сделала несколько шагов вперед и, поочередно пожав руку присутствующим, села на стул.
'Я схожу с ума', — подумала Тамара, прежде чем включиться в разговор о перевозке изделий.
— Как прошло? — поинтересовался Семеныч, стоило Маре появиться на пороге его кабинета.
— Отлично, — буркнула девушка, не очень эстетично приземляясь на стул.
— Что-то радости в голосе маловато, — поддел ее Корягин, откидываясь на спинку кресла. — Уверена?
— Конечно, уверена! Я тебе что, врать буду? — надулась Тамара. — Сами все привезут, сдадут непосредственно Струкову, так что — нет проблем.
— А-м…
— На счет картин пока не определились. Он хочет посмотреть на первый этап работ, а там будет видно, — отчитывалась девушка, наблюдая, как директор постукивает ручкой по столу. — Я постараюсь переубедить, возможно, получится.
— А что там?
— Что?
— Картины? Кто?
— Не знаю, — Мара устало пожала плечами, после посещения 'Трейда' она чувствовала себя разбитой — морально и физически.
— Даже намека…
— Нет, — перебила девушка. — Березин даже не намекнул. Понятия не имею, кто и что.
— Хм…
— Да, я тоже подумала, что странно, но настаивать не стала. Да и не одни мы были.
Виктор вопросительно приподнял бровь, а дробь о столешницу ускорилась.
— С его каким-то. Сергей… м-м-м… Дмитриевич кажется, — припомнила помощница, нервно заправив мешающую прядку волос за ухо. — Он повезет секретер и остальное.
— Понятно.
— Ага.
— Точно все в порядке? Хреново выглядишь.
Тамара воззрилась на начальника. Обычно Семеныч не позволял себе подобных словечек, употребляя их очень редко и то, если уж совсем не в настроении. 'Неужели так заметно?' — подумала она, расстроено прикусив губу.
— Вить… можно я… — засмущавшись собственной наглости, Мара замолчала.
Пусть друзья, пусть их отношения работодателя и сотрудницы лишены официоза, но Тамара всегда запрещала себе обращаться к Корягину 'по-домашнему'. Всегда 'Виктор' или по имени отчеству, а 'Витя' только в кругу семьи, во время болтовни с Зоей или же развлекая маленького Сашульку, но никак не в офисе.
— Мара?
— А?
— Что с тобой?
— Ничего. Правда.
— Ты…
— Просто устала, — поспешила уверить девушка, — можно я уйду сейчас?
Она мельком глянула на начальника, чтобы оценить реакцию, и вернулась к изучению ножки стола. Одна зазубрина память о перевозке — рабочие не вписались в двери лифта, вторая — от знакомства с кованой вазой, отправленной в свободный полет Семенычем в порыве раздражения.
— Ничего не хочешь рассказать? — обеспокоенность в голосе Виктора, полоснула по нервам.
— Нет… все о'кей.
— Хорошо.
— Что?
'Сосредоточиться' — Тамара повторяла как заклинание, но получалось с трудом.
— Хорошо, иди.
— А?
— Пестова! Да что с тобой такое?
— Э-э… ничего, — промямлила Мара, сцепив руки в замок и уставившись в окно.
Не хотела она говорить об Этом, не могла говорить, даже с Виктором, которому однажды уже приходилось выступать поверенным в ее сердечных делах.
— Все! Иди отсюда. У меня дела, — недовольно проворчал Корягин, схватившись за мышку.
— Я…
— И чтобы завтра я тебя не видел.
Растерявшись, Тамара уставилась на начальника.
— Виктор Семенович…
— Время.
— Спасибо, — все, что смогла выдавить из себя Мара, схватив сумку и направляясь к двери.
— Отдыхай.
Как не мечтала 'третья рука' руководителя смыться незаметно и по-быстрому, ей все же пришлось задержаться. Ланка встретила Тамару в дверях и встала намертво, всем видом демонстрируя — 'только через мой труп'.
— Куда собралась? — перекрыв выход, заявила подруга.
По блеску глаз и недовольному выражению лица, Мара мгновенно определила — путь на улицу ей заказан, пока Ланка не разузнает все, что ей нужно.
— Уже никуда, — обреченно простонала приговоренная к истязанию и покорно замерла, прижав сумочку к груди.
— Я сейчас, — со строгостью училки начальных классов промолвила Иллария и, погрозив Тамаре
