– Воробьева была из семьи священника? – Никита решил, что Мохов его разыгрывает.
– Ее отец был настоятель храма в селе Пироговском на Клязьме. Это недалеко от Лобни.
– Знаю этот поселок и храм знаю.
– Ее отец умер три года назад, там сейчас служит другой священник. Лениному брату прихода после окончания семинарии не дали. Он и постригся. У них очень большая семья – у Лены два брата и две младшие сестры, мама, бабушка, еще тетка с ними живет – она тоже попадья. После отца только пенсия осталась. Сестры у Лены еще студентки, младший брат мало зарабатывает, старший постригся, мать больная, старухи на шее. В общем, трудно жить было. Вот она однажды меня и попросила помочь ей устроиться куда-нибудь работать с хорошей зарплатой. На любое место. Марье Захаровне как раз нужна была симпатичная, сообразительная, честная официантка. Я и предложил ей взять Воробьеву.
– Ну, никогда бы не подумал, что она из семьи священника, – признался Колосов, – она такая видная была, модная. Мне всегда казалось, что они там, в церкви, все, как старушки – в платочках, со свечками. А она что же, курсы какие-нибудь кончала для официантов или как?
– Она дипломированный филолог, – сказал Мохов, – закончила Институт культуры, работала в каком-то православном издательстве, но потом ушла – там зарплата грошовая.
– А сколько же ей здесь платили?
– Ну, я думаю, долларов четыреста. Когда я ее сюда устраивал, Потехина ей, правда, триста положила, как стажерке. Но потом Лена стала полноправным членом команды.
– Вы большой спец, я вижу, по ресторанам, вот скажите, что это вообще за место – «Аль-Магриб»? – Колосов обвел зал глазами.
– Очень перспективный ресторан. Ну, если не трех звезд по шкале Мишлена, то уж двух-то достоин наверняка.
– Ну, две звезды для гостиницы – это мало, непрестижно.
– Ресторан не гостиница, здесь иные понятия о престиже. Для многих одна звезда – это такой профессиональный градусник мастерства, понимаете? – недостижимый идеал. «Аль-Магриб» резво взял старт и развивался очень стабильно. Поверьте, я говорю это не только потому, что Потехина – моя старая знакомая. Это объективный факт. Лицо любого ресторана – повар. А в «Аль-Магрибе» удалось подобрать двух совершенно неповторимых мастеров, две яркие индивидуальности, одна из которых просто гениальна.
– Это вы о ком?
– О Полякове. Он в Кремле мог бы работать, правительственный стол обслуживать. Но он пришел сюда.
– Почему? Потехина так щедро платит?
– Она платит ему очень прилично, поверьте мне. Но дело не в деньгах. Они с Поляковым – старые друзья, вместе когда-то начинали работать в ресторане на улице Горького. Он поваром, она технологом производства. Мне кажется, в те годы у них даже роман был. Но это между нами, конечно. – Мохов усмехнулся. – Они пуд соли вместе съели, и когда Марьяша… Марья Захаровна оказалась в трудном положении после развода с мужем, один на один с собственным бизнесом, Поляков великодушно протянул ей руку помощи, возглавив ресторан. Сейчас мало донкихотов, знаете ли, но он из той вымирающей породы. Возможно, через какое-то время он перейдет в другой ресторан, но им заложена основа, уровень качества, планка поднята. Правда, в последнее время, насколько я слышал, он переживает некоторые трудности. Но это чисто личное, на работе это никак не отражается. И потом, у него всегда на подхвате Лева Сайко. Я Леву знаю еще по работе в «Порт-Саиде». В общем-то, это было казино на Покровке, но и ресторан при нем был неплохой. К сожалению, там у руля потом встали не те ребята, что надо. Старую команду вытеснили, владельца застрелили. Казино разорилось, и Сайко оттуда ушел. Потехина предложила ему место второго повара: линия традиционной неадаптированной кухни. Ну, он сразу и согласился – он на традициях просто помешан. К вашему сведению, он полтора года стажировался у самого Фаюма Ахмада. Вам это имя, конечно, мало что говорит, но, – Мохов вздохнул, – в мире высокой кухни это такой же авторитет, как Ив Сен-Лоран в моде. Ахмад в свое время работал личным поваром короля Марокко. Не у того, что царствует ныне, а у старого, который умер.
– От чего? – спросил Колосов. – Умер-то от чего?
– Ну, не знаю, от старости, наверное, – Мохов нервно усмехнулся. – А при чем тут вообще… Ну да… В общем, Сайко стажировался в ориентальной школе поваров Фаюма Ахмада в Танжере. И говорят… В общем, слухи такие ходили, что ему пришлось кое-чем пожертвовать, чтобы Ахмад согласился поделиться с ним всеми своими секретами.
– Как это понять? Чем пожертвовать?
– Поговаривали, что Сайко принял ислам. Я, конечно, не знаю, может, это сплетни, возможно, он сам их распускает, чтобы свою ауру мастера укрепить. Я как-то однажды пытался его расспросить. Поинтересовался, бывал ли он, когда жил в Марокко – а он ведь там несколько лет провел, – в мечетях? Туда же иноверцев не допускают. Он сказал, что часто ездил в мечеть Хасана Второго в Касабланке. Ну, это на весь мир известное сооружение, оно открыто для западных туристов, поэтому такой ответ мне ни о чем не сказал.
– А давно он вернулся из Марокко? – спросил Колосов, вспоминая румяное, простецкое лицо Сайко. С внешностью второго повара «Аль-Магриба» рассказ Мохова про его арабские приключения абсолютно не вязался.
– Ну, года два назад, наверное. До этого он работал тоже в Марокко – один сезон в курортном отеле, в ресторане. Но там у него что-то не вышло. Его оттуда чуть ли не уволили. Он сам об этом никогда не рассказывает, но слухи такие ходили.
– Я вижу, Петр, вы действительно очень осведомлены в этих вопросах, – заметил Никита.
– Ну, это моя работа. Быть осведомленным всегда полезно. Наших клиентов сейчас чаще интересуют не выдержки из меню – бумага-то все стерпит, – а квалификация повара. Сайко в этом ресторане, помимо неадаптированной кухни, ведет еще и кондитерский цех. В «Аль-Магриб» часто приезжают дипломаты из посольств арабских стран. Так каждый такой обед непременно заканчивается национальными десертами от Сайко. Он готовит все, кроме шербетов. Шербеты, мороженое и фланы – это прерогатива шеф-повара.
