– Вот всегда у нас так, – прошептала Потехина, – какой же ты все-таки мерзавец, детка… Не жалеешь ты меня, ох, не жалеешь…
Симонов перебирал ее волосы, гладил черные густые жесткие пряди.
– Не жалею… не зову, не плачу, – он чуть отодвинулся и заглянул ей в глаза, – так у нас всегда было и так у нас всегда будет, Марьяша. Потому что одного поля мы с тобой ягодки. А насчет трудов и одиночества ты мне в жилетку не плачь. Вранье все это. А если посильнее прижмут – выкрутишься. Ты же у меня баба умная.
Потехина только вздохнула, прижалась горячей щекой к его груди.
– А где твой медальон, – спросила она вдруг, – тот, с пулей вделанной?
– Нет медальона, – ответил Симонов, – потерял.
– Так и все растеряешь. – Потехина приподнялась на локтях. – Он же золотой! Как же так? Ты его хранил, говорил, это боевой талисман. И пуля там та самая, твоя.
– Там гильза. Нету там никакой пули. Нету пули – шрам остался…
Потехина провела ладонью по его коже: на левом боку под ребрами – глубокий шрам.
– Как подумаю, что они ее из твоего тела вырезали, так мне страшно становится, – прошептала она, – как ты живым-то остался после такого ранения? Какие врачи там в этой Абхазии-Лимонии? И зачем ты туда ездил?
– Дурак был.
– А сейчас поумнел? За десять лет ума много прибавилось, да? Все-таки не годится это, слышишь ты, не годится такие обереги терять. К большому несчастью это, – Потехина заглянула в лицо Симонова, – и так у меня на сердце тяжело, страшно, неспокойно, а тут еще…
– А чего ты боишься? – спросил Симонов. – Ресторан открыли.
Потехина снова легла. Немного отодвинулась к краю кровати. Натянула на себя шелковое кремовое покрывало.
– Давай спать, что ли, поздно уже, – сказала она, – мне завтра рано вставать.
Глава 26
Подвох
От допроса Симонова Никита Колосов не ждал никакого подвоха. Беседа грезилась ему в самых мирных, традиционных протокольных рамках: видел? Не видел. Знаешь? Не знаю. Катись. К тому же мысли Колосова были заняты совсем другой новостью: с утра стало известно, что Юрий Воробьев задержан прокуратурой, возбудившей совместно с ФСБ уголовное дело по факту хищения таллиума сульфата из НПО «Сатурн». Оставалось лишь гадать, какими будут последствия этого шага. Колосов, как всегда, ничего хорошего не ждал. А Лесоповалов, взвешивая все шансы за и против задержания главного свидетеля, делал следующий вывод: «Мы, Никита, свои обещания перед парнем сдержали? Сдержали. На воле его оставили погулять. За нары пусть на чекистов обижается. А они, в свою очередь, тоже правы. Вор должен где сидеть? В тюрьме».
Насчет методики допроса свидетеля Симонова Серафима Николаевича и беспроигрышного способа быстрейшего знакомства с ним в неформальной обстановке у Лесоповалова тоже уже имелось готовое решение:
– А что с ним резину тянуть, Никита? Он у нас под наружкой второй день. Ночевал сегодня у Потехина на квартире. Сейчас отчалит куда-нибудь на «Ровере» своем – передадим сигнал по трассе. На первом же посту его тормознут, проверят документы. К тачке придерутся – мол, в розыске у нас она. И пожалуйста, наш он, беседуй тут с ним хоть до утра. Эх, первый раз, что ли?
Для Лесоповалова подобные комбинации были действительно весьма привычны. Колосов был в курсе и поэтому поручил всю организационную сторону этой авантюры другу. Самому же ему пришлось терпеливо ждать, пока Симонова проведет по трассе наружка, пока его остановят гаишники и затем уже с поста ДПС доставят для допроса в управление розыска.
Короче, времени было потрачено впустую достаточно, а тут, как на грех, после обеденного перерыва к нему заглянула Катя. Рассказала о вчерашней так и не состоявшейся встрече с Моховым – интересно, чего все-таки он хотел? Отчего не приехал и не надо ли его в связи с этим допросить повторно?
– Ладно, Мохова я на днях вызываю, – пообещал Никита и потом, словно кто за язык его тянул, признался: – Сейчас Симонова привезут. На него данные любопытные Лесоповалов получил. Если хочешь – можешь поприсутствовать. Он, кажется, на кладбище произвел на тебя сильное впечатление.
– Обязательно поприсутствую, – сразу оживилась Катя. – Только вот переоденусь. А насчет сильного впечатления ты прав, Никита. А что, там, на кладбище, это так заметно было?
Она ушла и долго где-то пропадала. Вернулась, когда уже Симонов сидел в кабинете розыска. Вид Кати заставил всех присутствующих в кабинете мужчин (Лесоповалов, естественно, тоже был тут) на время прервать беседу. Дело в том, что Катя появилась в форме. Мундирчик свой она примеряла редко – не то что по великим общенациональным праздникам, а еще гораздо реже. Колосов сразу заподозрил, что сделала она это намеренно, причем исключительно ради Симонова. Милицейский мундир Кате шел.
– Извините, я на совещании в министерстве задержалась, – с ходу бодренько соврала Катя. – Никита Михайлович, я не помешала?
Колосов буркнул: «Нет». Лесоповалов уставился на Катю с интересом, точно видел ее впервые в жизни, а Симонов…
Он тоже оценивающе оглядел Катю с ног до головы и небрежно бросил:
– Я что-то не врубился, господа, вы меня все трое хором будете допрашивать? Девушка – капитан, а вы что – из ГАИ? Так возьмите меня под свою защиту – мне тут какую-то лапшу на уши вешают, что машина моя – краденая.
– Никто не утверждает, что ваша машина краденая, – возразил Колосов. – У вас просто в документах
