Старая профессорша встала.
– Много людей – много мнений. Я свои могу изложить только в форме догадки, а это не слишком-то интересно. Если вы так интересуетесь этой темой, вам следовало бы побеседовать с одним нашим сотрудником – Олегом Званцевым. Он большое внимание уделяет изучению этого вопроса. Однако его сейчас в институте нет, и появится он не раньше ноября.
Тут Катя хотела было плавно перейти к теме базы, но Балашова взглянула на электронные часы на стене и сказала:
– Половина двенадцатого уже. Надо вниз спуститься. Ко мне сегодня старинная приятельница пожалует. По пути зайдет из поликлиники на Арбате. Извините, должна вас покинуть на время. Но сначала провожу вас.
Она довела Катю до дверей одного из кабинетов и направилась к лестнице. Мещерский сидел за столом, где громоздились картонные папки, альбомы, и листал пухлую подшивку отксерокопированных отчетов.
– Ну и как продвигается твоя работа? – осведомилась Катя, усаживаясь напротив. – Успехи есть?
Мещерский уныло покачал головой и процитировал «Сон в летнюю ночь»:
– Все это, Катенька, «плач муз, скорбящих о судьбе науки, скончавшейся в жестокой нищете». Кое-какие сведения мне для поездки сгодятся, остальное же… – он махнул рукой. – Мне не сведения, а гроши нужны.
Катя дотянулась до толстой книги, лежащей на столе.
– А это что такое? «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель», – прочла она английский заголовок. – Ого, с картинками! Это справочник. – Бегло просмотрела раздел о неандертальцах. Ей хотелось увидеть: какие они все-таки были? Очень ли звероподобные и страшные? Оказалось, нет – немножко угловаты, крепко сбиты, короткошеи и низколобы, но – вполне люди.
– Удалось что-нибудь вытянуть из Балашовой? – спросил Мещерский, не отрываясь от подшивки. – О чем вы там беседовали?
– О моральном облике этих вот созданий.
– Ну и как?
– В этом институте, Сереженька, оказывается, изучают патологию.
Мещерский поднял голову.
– Да, патологию поведения высших приматов, – продолжила Катя. – И занимается этим вопросом некий Олег Званцев. Колосов упоминал его. Он сейчас на базе в Новоспасском.
– Очень интересно, – хмыкнул Мещерский. – Только совершенно непонятно.
– Непонятно. – Катя щелкнула замочком сумочки, достала две карамельки и угостила князя. – Но это все оттого, что мы полные профаны в естественных науках. Я еще в школе биологию прогуливала. А выходит – зря.
Мещерский работал до трех. Все это время Катя бродила по музею, потом тихонько сидела у окна и листала кембриджский справочник. Половину специальных терминов, переполнявших его, она так и не сумела перевести.
Перед уходом они зашли в кабинет Балашовой попрощаться. Та чаевничала в обществе сухой, прямой, как палка, коротко стриженной старушки, облаченной, несмотря на жару, в теплый шерстяной костюм. На столе перед ними среди чайных чашек, блюдечек и коробок конфет стояла фотография мужчины со скрипкой, уже виденная Катей прежде.
– Леонид был славный человек, Ниночка. Рыцарское сердце, – вещала старушка в костюме, касаясь фотографии. – Я, грешным делом, всегда завидовала вашему браку. Ну а что с ремонтом памятника? Виктор договорился?
– Договорился, – ответила Балашова. – Но там такие цены!
– «Новодевичка» – что же ты хочешь? А памятник ты ему сделала прекрасный. Леониду, бедняжке, он понравился бы. В нем есть этакая строгость, строгость и чувство достоинства. Он ни роскошью, ни оригинальностью не бьет в глаза, но его забыть невозможно.
– Вот краску надо купить. Цепь – там ведь вместо ограды цепь – подновить необходимо. И гранитные блоки надо заменить. Виктор все заказал. Фирма должна привезти, но мастеров надо нанимать на кладбище, а это… – Балашова увидела Мещерского и Катю. – А, вы уже освободились? Вот и хорошо. Милости просим к нашему шалашу.
Катя начала было отказываться, но Балашова и ее говорливая приятельница настояли на своем.
– Нинель Григорьевна, а кто это? – спросила Катя, указывая на фотографию. – Лицо очень знакомое.
– Это мой покойный муж, – ответила та.
– Это, дорогие мои, Леонид Олейников, – важно произнесла ее приятельница. – Да, да, великий Леонид Олейников.
– Скрипач? Господи, конечно! – Катя с изумлением смотрела на фото.
– Скрипач и дирижер, и муж Ниночки. Они, да будет вам известно, прожили четверть века и ни разу не поссорились. И того же, – старушка лукаво взглянула на Катю и Мещерского, – я желаю и вам.
Глава 21 АРЕНА
Поиски Константина Юзбашева начались сразу же после того, как Колосов вернулся в управление. Узнав, кто из его подчиненных на месте, он вызвал всех к себе, раздал по телефонному справочнику, поручив обзвонить все указанные там НИИ, профилирующие по биологии, зоологии и антропологии. Их было не так уж много. Сам же начал наводить справки об общежитиях. Однако звонок на Серебряную набережную ничего не прояснил. Заведующий, с которым после долгих препирательств наконец-то
