Венчание со страхом

– Так, ладно. Дальше что было?

– Дальше… дальше я отдал слепок завхозу, он сделал ключ. Потом, ну в ту ночь мы на его машине доехали до базы. Я через дыру прошел на территорию, открыл серпентарий, забрал змей. А сегодня приехали покупатели. Все, что нам причиталось, мы бы поделили пополам с завхозом.

– А ворованный товар?! – негодующе воскликнул Свидерко. – Кража на моем участке?!

– Это… я… честное слово – нет! Я думал, завхоз партию куда-то перевозит. Он мне сказал: наоборот, все тихо пройдет – под видом товара они заберут и змей. И никто не узнает.

– Сколько денег вы должны были получить? – спросил Колосов.

– Тысячу «зеленых».

– За всех?

– За каждую особь.

– Ну а где же деньги?

– Мы не успели, они… нам милиция помешала.

– Хороший вы этолог, Константин Русланович. А вор дерьмовый – простите за грубость. Не лезли бы куда не надо, занимались своей этологией, что ли…

– А это не ваше дело, – Юзбашев весь дрожал. – Это вас не касается! Я не виноват, что ученых у нас как собак пинают! Доводят до того, что я ради продолжения своей работы с кистенем должен на большую дорогу идти воровать! А кто меня заставляет это делать?

– Мы зарплату месяцами не получаем, – хмыкнул Свидерко. – Ты у нас это спрашиваешь? Не по адресу вопросик.

Юзбашев отвернулся.

– Пусть я вор, – бормотал он. – Но я не убивал ее. Зачем мне? Я ее даже не видел, когда за ворота вышел. Она уже, наверное, по лесу шла. Я клянусь вам! Чем хотите клянусь – матерью своей!

– С Зоей-то вы что, только ради ключей встречались? – хмуро спросил Никита.

– Я не знаю. Она мне нравилась, но… Не знаю, понимаете? И ключи тут ни при чем, я без нее их достал. Я… я всегда хотел, чтобы она ушла оттуда, от Ольгина. Тогда, может быть, что-то вышло у нас.

– Вы ведь предполагали, что ей опасность грозит?

Юзбашев дернулся.

– А вы знаете, что это за место? – голос его зазвенел. – Вы в аду бывали? Нет? Вы вот меня жестокостью попрекнули… а знаете ли вы, что такое жестокость? Видели вы ее настоящую, нет? Не видели? Так поинтересуйтесь, поинтересуйтесь! А потом судите! Да если бы вы там хоть недельку пожили, эх! – Он отвернулся, сгорбился. – Я вам все сказал. Больше не знаю, что говорить. Я очень устал. Больше не знаю, что говорить.

Свидерко дотянулся до форточки и открыл ее. В кабинете стало свежо от легкого ветерка, что поднимается обычно на исходе ночи, когда на небе гаснут звезды, которых, к сожалению, не видно в городе.

В шестом часу утра Юзбашева на дежурной машине повезли в Спасский ОВД к следователю, ведущему дело по краже с зообазы. Вопрос о предъявлении ему обвинения в убийствах пока не обсуждался.

Колосов и Свидерко вышли из дверей главка. У обоих впереди был отгул за сутки.

– Спать хочу, сил нет. – Никита позвенел ключами от машины. – Вторые сутки как волчок заводной. Поехали. Тебе куда?

– Все туда же, в Деревню нашу. Я, брат, тамошний местожитель. – Свидерко сел в колосовскую «семерку», пощупал обивку. – Славная у тебя игрушка. Да и сам ты – ничего, хоть и из губернии.

У бара «Отважный», что неподалеку от метро «Юго-Западная», Свидерко попросил тормознуть.

– Ну что, все спать хочешь? – хмыкнул он. – А то – пойдем, – и кивнул на гофрированную металлическую дверь под вывеской.

– Так закрыто же!

– Бар ночной. Сейчас закрывают, но Коли Свидерко это не касается. Это мой участок, Никита, – он впервые назвал Колосова по имени. – А кто здесь хозяин? Чьи в лесу шишки?

Они просидели в баре до двенадцати. В закрытом пустом баре, где еще не выветрился спертый дух ночи и где хромой уборщик-мальчишка мыл тряпкой кафельный пол. Колосов смотрел на батарею бутылок, на свой грязный бинт на правой руке, на коричнево-золотистый коньяк в рюмке – и ему было хорошо.

Расслабляться так расслабляться, чтоб всем чертям тошно стало!

– А с тигром-то мы, – Свидерко ухмыльнулся, потрогал цепочку на шее, – не сплоховали однозначно. Теперь трепаться про это будут! И ваши, и наши.

А Никита думал в это время о Кате. Коньяк все как-то размягчал, упрощал: поехать бы к ней прямо сейчас, спустить те гири вместе с их владельцем в мусоропровод, а потом взять ее вот так… вот так на руки и…

Он печалился оттого, что Катя так никогда и не узнает про тигра. Никита скорее откусил бы себе язык, чем стал распространяться при ней о том, как они со Свидерко действительно не сплоховали в эту июльскую ночь.

Глава 26 ВОЖДЬ, ПОХОЖИЙ НА МИККИ РУРКА, ИЛИ ПОЕЗДКИ ПРИ ЛУНЕ

А Катя весьма удивилась бы, узнав, что стала предметом размышлений столь непохожих людей. Впрочем, если бы она действительно знала, что в это самое время кто-то мечтает о ней, беспокоится за нее,