– Или им помогают отдать, как Сорокиной и Тарантинову, – хмыкнул Колосов.
– Из таких ее клиентов тут у нас в живых остались только двое: Ищенков и Смирнов. Там, на горе, она ему все повторяла, что она уже не может остановить этот ритуал. И если предположить, что она сама в фанатизме своем прикладывает ко всему этому руку, то, возможно, она попытается…
Катя не закончила фразу. Она не знала, что сказать. Колосов сплюнул. По его виду было видно, что в нем зреет какое-то решение. И Кате оставалось лишь слепо надеяться и верить, что оно окажется верным…
Глава 31
ПЕТЛЯ
Решение, избранное начальником отдела убийств, было простым. И заключалось оно, как было им сформулировано на утреннем оперативном совещании в Старо-Павловском УВД в двух словах: ТОТАЛЬНАЯ СЛЕЖКА.
Увы, негласному наблюдению должны были подвергнуться отнюдь не все оставшиеся в живых обитатели май-горской дачи. Как всегда, на всех у милиции просто не хватало средств. Лимит бензина для машин оперативного сопровождения был урезан до последней крайности, а спецтехника и сотрудники были нарасхват по другим, не менее сложным и громким делам.
На совещании было решено, что в сложившейся ситуации в плотную разработку в первую очередь будут взяты трое потенциальных подозреваемых: Хованская, Смирнов и Ищенков. (Ящера после очередного трехчасового допроса в прокуратуре, который, увы, ничего нового не принес, снова пришлось отпустить. И в тот же вечер он в срочном порядке на своей машине убрался из Май-Горы в Москву.)
Уехал в Москву после общения со следователем и режиссер Смирнов. И на даче вместе с мальчиком осталась только Юлия Хованская, которая как ни в чем не бывало ровно в 10.00 на следующее утро явилась в Старо-Павловскую прокуратуру на допрос. Там с ней, помимо Караулова, беседовали также куратор по надзору за следствием и следователь по особо важным делам областной прокуратуры, которому, как стало известно, в самое ближайшее время предстояло принять дело о май-горских убийствах.
А в оперативном плане тем временем эпицентр событий начал перемещаться из Май-Горы в Москву: ведь двое фигурантов, за которыми было установлено наблюдение, находились теперь там. Колосову, по идее, тоже пора было сворачивать подзатянувшуюся командировку и возвращаться в главк, но… он отчего-то медлил, всякий раз изобретая благовидные предлоги, чтобы немного задержаться в районе.
Из всех возможных фигурантов он чаще всего думал именно о «май-горской ведьме». А Юлия Павловна покидать Май-Гору пока не собиралась.
Сразу же после совещания Колосов связался со старшим дежурной смены наблюдателей и получил первые данные по фигурантам. Увы, данные эти были ни два ни полтора: например, Олег Смирнов утром отправился в театр, где и находился на данный момент. Рабочий телефон его прослушивался, однако каких-либо интересных звонков не поступало.
Фигурант под номером два – Ищенков, также прибывший на свою московскую квартиру, на 11.00 следующего дня тоже сделал всего одну ходку – в продуктовый магазин, видимо, с целью пополнить опустевший за время отпуска холодильник. Его машина – «Жигули» девятой модели синего цвета – стояла у подъезда. За фигурантом под номером три, «ведьмой», как докладывали Колосову, пока и следить особо было нечего – ее допрос в прокуратуре все продолжался. За май-горской дачей, где находился ребенок, смотрел специальный мобильный пост, но и там пока была мертвая тишина.
И от этой чертовой тишины и неопределенности Колосов медленно и верно начинал звереть. Ибо, как и в случае с наблюдением за окружением Ачкасова, «тотальная слежка» имела один важный минус – жесткое ограничение в сроках.
«Пойми меня правильно, – оправдывался перед Колосовом начальник оперативно-поискового отдела. – Я всегда стараюсь идти тебе навстречу. Но долго я столько машин и столько сотрудников выделять вам в Старо-Павловск не смогу. Мне и по другим заявкам работать надо. Три-четыре дня, ну максимум пять – это все, что я могу для тебя сделать. Если результатов не будет, придется свернуть операцию».
«Свернуть» означало выстраивать линию обвинения по май-горским убийствам на основании одних только уже ранее добытых улик, без дополнительной оперативной поддержки. И в этом случае – и тут Колосов абсолютно был согласен с Катей – следствию пришлось бы ой как тяжко вытягивать столь странное и противоречивое дело, по которому, несмотря на все обилие фактов и подозрений, еще очень и очень смутно вырисовывался конкретный обвиняемый.
В час дня Колосову позвонил Караулов: допрос «ведьмы» только что закончился. Хованская на автобусе возвращалась в Май-Гору.
– Ну и как впечатления? – поинтересовался Колосов.
– Мрак, – убито признался следователь.
Затишье в Май-Горе действовало на нервы и Кате. День начался вяло. После завтрака Нина от нечего делать предложила прогуляться. Они дошли до Сойки, постояли на берегу, поглазели на пейзаж. Церковь с полуразрушенной колокольней отражалась в спокойной речной глади. Берегом они дошли до самой церкви, но двери ее оказались наглухо запертыми. Навстречу на дороге, ведущей к магазину, им попалась старуха с авоськой. Нина приветливо поздоровалась и спросила про церковь – действует ли, когда службы бывают?
– Нету, нету служб. Зимой служили, а сейчас нет. А по причине, что батюшка по весне помер, – заохала старуха. – Хороший был, строгий, хозяйственный. Церкву вон начал восстанавливать, да, видно, на стройке-то и надорвался. Ну, пожилой! Хоть и моложе меня, а пожилой… К Троице хотел иконостас новый. Поехал за ним в Лавру после праздников-то майских, да дорогой и помер. Сердце, сказали. Вот мы, пока нового-то в приход настоятеля не назначили, и кукуем тут словно нехристи какие.
Катя с Ниной обошли церковь кругом, полюбовались на зеленые купола-луковки и направились неспешно к подножию Май-горы. И Нина, как ни старалась, так и не смогла найти место, где некогда бил из недр холма источник, в котором, как гласила местная легенда, и утопили самую первую май-горскую ведьму. Склон горы в этом месте зарос непролазной чащей густого кустарника. А спросить на этот раз было не у кого…
Вернулись домой около половины второго. Прошли мимо дачи Чебукиани – тишина за забором. Катя все время любопытно зыркала по сторонам. От Никиты она знала, что за дачей будет установлено наблюдение. И ее теперь несказанно волновала мысль: да где же они? Где прячутся эти наблюдатели? Особенно внимательно она созерцала кроны самых высоких деревьев. Ей воображалось, что сотрудники оперативно-
