соседка одной моей знакомой. Я ей помог вчера и еще розетку в доме починил – она баба одинокая, копейку каждую считает – у нее дочь незамужняя и двое внуков на шее, на вызове электрика все экономит. Ну пока чинил, потрепались о том о сем и про хозяйку ее.
– Федечка, да ну? Что она тебе рассказала?
Федя Басов пожал могучими плечами. Кате невольно вспомнились былины, что читала она в детстве. На кого же из богатырей похож Федя Басов? На Илью? Тот вроде как сидень карачаровский – но нет, тот староват. Алеша Попович – красавец, Добрыня – этакий Терминатор, Ставр Годинович – женатик был, Садко – ловкач-купец, все по заграницам мотался. Водился там, в былинах, еще один персонаж – некий Чурило Пленкович. Чурило… Этакое чудо в перьях. Богатырь смешной и не слишком везучий. Да, пожалуй, сходство есть. Чурило Чудной, но богатырь!
– Так просто тут у вас все в городке, – она аж вздохнула от зависти. – В главке над оперативной схемой бьются, а ты взял и разговорил их домработницу, починяя примус.
– Розетку. Сказала она мне, что хозяйка ее с мужем плохо живут. Видимость одна. Депутат целыми днями вроде как на работе и вечерами, случалось, и ночами тоже. Хозяйка Оксана вся в заботах о младшей дочери – та то ли даун у них, то ли еще что похуже. Старшая дочка без призора – гуляет вовсю. Хозяйка действительно летала с младшей девочкой в Германию, и было это тринадцатого июня, а день накануне дома отсутствовала, приехала на машине откуда-то поздно.
– С дочкой?
– Да, это домработница подтвердила. И потом – самое интересное. У мужа ее была любовница. Молодая девица.
– Кто?
– Этого домработница не знает. Но в остальном уверена.
– А сейчас у него кто-то есть?
– Затрудняется сказать. Слышала, как хозяева ночью после возвращения Оксаны с дочерью из Германии ссорились в спальне. Теперь он в спальне остался, а она перебралась в комнату наверх, рядом с детской, где дочка больная.
– Про отца Лаврентия спрашивал?
– Они с ним были знакомы, оба. Домработница это подтвердила.
Беседуя неторопливо с Катей, Федя Басов то и дело нажимал кнопки – открывал и закрывал шлагбаум стоянки для машин.
– Ты скоро сменяешься?
– В обед, напарник попросил подменить.
– Федя, а про молодую любовницу депутата – это правда интересно, – Катя задумчиво глядела на огромное здание торгового центра «Планета», накрывавшего стоянку своей тенью. – А вдруг это была Маша Шелест? Знаешь, показаниям Финдеевой ни Жужин, ни Сиваков, ни Гущин не верят. Только я… я тоже не верю, но я как-то сомневаюсь… А что, если взглянуть на ее показания исходя из этой новой информации про молодую любовницу ее мужа? Там, на дороге у стоянки дальнобойщиков, не было никакого отца Лаврентия. Там были Финдеева и Маша, которую она заманила в машину. Это место – проселок, я на карте смотрела – он ведь никуда не ведет, кроме как на другие проселки и на федеральное шоссе. Это недалеко от Гнилого пруда и от просеки. Но это совсем в другой стороне от экоярмарки, на которую якобы отправилась в тот день Маша Шелест. А что, если она туда вообще не ездила в тот день? Ведь сколько людей было опрошено – никто ее там не видел. Султанова видели, да, а ее – нет. Что, если то была лишь отговорка для матери – Маша сказала ей по телефону, что она на экоярмарке, а сама могла в это время находиться где угодно. Предположим, это Оксана Финдеева назначила ей встречу? Может, они встретились где-то в Москве?
– А потом они вместе вечером решили вернуться сюда – жена и любовница? Вместе с девочкой больной? И Финдеева на глазах дочки ее убила?
– Да, тут что-то не вяжется. Хотя девочка в таком состоянии никому все равно ничего не расскажет. Но это все же более логичное объяснение, чем то, что отец Лаврентий в одно и то же время находился сразу в двух местах, правда? – Катя вздохнула. – Хотя если это сама Оксана Финдеева – убийца, зачем ей приходить к следователю, привлекать к себе внимание своими выдумками? И потом, убиты еще двое, эта пара из Воронежа. Оксана сказала про них и про «Шевроле». Если это она убийца, сколько ей всего надо было совершить на той дороге – убить, потом пытаться спрятать тела, ехать к Гнилому пруду, затем в лес, после сталкивать машину в овраг. Женщине такое по силам, как считаешь?
– Смотря какой женщине. Сильной – да. Она сильная – у нее ребенок-калека на руках.
Катя посмотрела на Басова.
– Что-то очень много больных детей, – сказала она. – Вообще больных в этом деле.
– Домработница сказала, что Финдеев брал жену с собой в командировку на военный полигон. Девочка, мол, потом такая вот и родилась из-за этого. Так всегда говорят, когда что-то не так.
– То есть?
– Ну, мне мать рассказывала, ей тоже все внушали, когда она меня ждала, ну, насчет аборта… Ее летом на Брянщину понесло к сестре на свадьбу, а тогда как раз все психовали из-за Чернобыля, из-за радиации.
– Подожди, ты с какого года?
– С 1987-го, в феврале родился. Знаешь, что такое быть «февраликом», да еще сразу после Чернобыля?
Катя не знала, что ответить. Басов нажал кнопку и поднял шлагбаум, пропуская на стоянку «Газель» с надписью «Родниковая свежесть».
– Я пошла в отдел. Как сменишься, отдохнешь, приходи – подумаем, что дальше делать. До такой степени все запутано… Я просто не знаю.
– Они в отделе там тоже все в осадок выпали, – Басов обернулся к ней, на губах его блуждала странная улыбка – та же, что и при виде оружия в чужих руках. – Такое дело, где им раскрыть… Вчера МЧС вызывали.
– Вертолет?
– Нет, на этот раз водолазов. Шарили снова в Гнилом пруду.
Возле шлагбаума на стоянку выстроилась целая вереница машин. Катя кивнула своему напарнику – ладно, пока, увидимся позже. И словно на крыльях полетела узнавать новости.
Ей уже мерещилось, что она проворонила что-то архиважное. И это важное случилось именно в ее отсутствие.
Интуиция ее прежде никогда не обманывала?
Нет, увы, обманывала, и довольно часто.
Но не в этот раз.
Она поняла это сразу по их лицам, едва лишь вошла в кабинет в ОВД – следователь Жужин и эксперт Сиваков стояли у стола, на котором Катя увидела что-то темное.
Какая-то вещь – бесформенная и все еще пропитанная влагой. Приглядевшись, Катя узнала мужскую сумку-борсетку.
– Вот вчера подняли со дна пруда, когда водолазы делали повторный осмотр дна, – объявил Сиваков. – К сожалению, документы, паспорта – то, что осталось от бумаг, – за два месяца нахождения в воде к экспертизе непригодны. Но там же, в пруду, найдена еще одна вещь, принадлежность которой мы установили точно.
И он жестом фокусника, так хорошо знакомым Кате по прежним делам, выложил на стол пластиковый опечатанный пакет. Внутри его находился серебряный медальон.
Да, так сначала показалось Кате – медальон, тщательно очищенный от ила и грязи – квадратной формы на серебряной цепочке. Нагнувшись, она увидела в квадрате узор – что-то похожее на пентаграмму со странной закорючкой внутри.
– Что это? – спросила она.
– Оберег от темных сил. От демонов, – ответил Жужин. – Найден в пруду там же, где и тело Марии Шелест.
– Оберег от демонов?! Это ее вещь?
