Удойко тоже не поверил «желтой водолазке» и решил проникнуть туда, куда его не желали пускать, силой. Менеджер и двое продавцов пытались ему помешать. На шум выскочил Берберов и с ходу получил от разъяренного ташиста в зубы. Завязалась драка. Тут на место событий прибыл кем-то вызванный бдительный патруль муниципалов, и всю гоп-компанию забрали в отделение.
– Я с начальником уже переговорил, – докладывал Ковалев. – Толковый мужик, из оперов. Они всех сейчас опросят, составят протокол. Потерпевших отпустят, а Вову по моей просьбе попридержат: отправят в вытрезвитель. Мы этого Удовлетворителя прям из вытрезвителя сможем забрать, тепленького. Теперь, Никита Михалыч, слушаю тебя внимательно. Что делать дальше? Портного к нам везти?
– Там, кроме Берберова и его служащих, есть еще кто-нибудь?
– Есть. Этот коротышка – скульптор из общаги. Он следом за Удойко прибежал, когда в магазине уже зеркала бились. Он сейчас у дежурки околачивается.
– Вот его-то мне и надо. Вези его, Володь, – сказал Никита. – Бери и бумаги тоже. Удойко пусть прокатится в «дом покоя». А Берберова не трогайте. Пусть Минаев (напарник Ковалева) глаз с него не спускает.
Пашу Могиканина привезли на Белинку (Малый Никитский) через час. Ковалев выложил на стол Никиты материал по Удойко и кивнул на дверь:
– Клиент в коридоре.
– Ладно, ты иди отдохни, а я тут с ним сам потолкую. – Колосов встал и пригласил Могиканина в кабинет: – Павел Николаевич, прошу вас.
Бедный создатель легендарной «Ящерицы на сосне», вконец запарившийся в своем пуховом пальто и вязаной шапочке-»бандитке», был явно ошарашен всем происшедшим. Он тревожно помаргивал, вздыхал и крутил круглой, как шар, головой, словно заводная игрушка.
– Мне сказали, со мной хотят встретиться в Управлении уголовного розыска. Вы сыщик, да?
– Думаю, вы не ошиблись, присаживайтесь, пожалуйста. Меня зовут Никита Михайлович.
– Что Вовке теперь будет за это? Посадите, да? – с ходу по-простому бухнул Могиканин.
– Им совершены хулиганские действия. Причинен ущерб, нанесены побои. – Колосов нарочно смешивал все в один крепкий коктейль – пусть пострашнее выйдет. – Не понимаю только, как он до всего этого докатился? Они же, насколько я знаю, с потерпевшим Берберовым приятели были?
Могиканин так и ел Никиту блестящими, точно у мыши, глазами.
– Вы дело Красильниковой ведете? – спросил он тревожно.
– Дело ведет следователь прокуратуры. Я занимаюсь розыском ее убийцы.
– Один черт, я хотел сказать – все равно. И Толи… тоже? Толи Лавровского?
– И его тоже. Эти дела объединены в одно производство.
– А-а… Я так и подумал. – Скульптор стащил с головы шапочку и вытер ею взмокший лоб. – Как этот ваш сказал: поедемте, так я про это и подумал. Только меня уже допрашивали, учтите. В этой вашей прокуратуре.
– Знаю, – сказал Никита. – Но это было десять дней назад. А за это время много чего случилось. А, Павел Николаевич? Случилось ведь?
Могиканин встал и снял пуховик.
– Уф, жарко как у вас, топят хорошо. Зимой бы так. По делу-то есть хоть какие-то новости?
– Есть, а как же! И, думаю, с вашей помощью мы и еще дальше продвинемся. Закрепим успех, так сказать.
Тут в кабинет снова заглянула Люся Скворцова.
– Никита, имей совесть! Я тебя битый час жду. Где данные?
– Люся, я занят. Позже.
Она раздраженно хлопнула дверью.
– Красивая девушка, – заметил Могиканин. – Только сердитая. Чего они все так? Ко мне тут тоже одна милиционерша приходила, насчет Светы все спрашивала… да…
– Павел, скажите мне, пожалуйста, вы ведь неплохо знаете своего соседа и приятеля, – задушевно начал Колосов. – Так вот и объясните мне: какая муха его вдруг укусила? Зачем он затеял драку в магазине?
– Нет, это уж вы мне сначала скажите, – напыжился коротышка. – Разве это честно – человека тащить в милицию и с бухты-барахты обвинять его в каких-то двух убийствах?
– Он вам рассказал?
– Конечно! Вы ж его здесь допрашивали, небось в этом же самом кабинете. Он психанутый именно от вас прибежал. «Паша, – орет, – меня чуть за Светку не посадили! Насилу вырвался!»
– Он несколько преувеличил. Творческая фантазия разыгралась, – заметил Никита. – Его никто и ни в чем пока не обвиняет. Напротив, мы хотим разобраться.
– Так разбирайтесь! – взвился Могиканин. – Разбирайтесь же скорее! И начинайте с тех, кто этого заслуживает, а не с Володьки-балбеса, который…
– А кто заслуживает, по-вашему, Павел Николаевич?
Коротышка засопел сердито.
– Берберов – вот кто! Ваш потерпевший, – передразнил он скрипучим старушечьим фальцетом. –
