– Василий Чугунов.
Верховцев хмыкнул.
– А откуда он узнал про меня? Ты что, ему сказал?
– Намекнул прозрачно. Он приходил в «Сад» смотреть мои работы. Расчувствовался.
– Он же остолоп, Ванечка.
– Он богатый остолоп, Игорь. Фантастически богатый, непристойно богатый. И вообще – полоумных иностранцев на твой век все равно не хватит. Иссякнут. Пора и нашим «Саломеей» насладиться. А насчет конфиденциальности – не беспокойся. Это не тот тип, чтобы болтать об увиденном. И потом, за ним кое-что водится, земля слухами полнится.
– «Саломея» не для таких.
– Мне казалось, что ты заинтересован в тех, кто хотел бы ее увидеть и заплатить за зрелище, – заметил Арсеньев. – Видимо, я ошибся. Или нет?
– Я заинтересован… только… Он разве один собирается меня навестить? Там же будет охранник, это ясно как день. Кстати, ты назвал ему мое имя? – встревожился Верховцев.
– Нет, успокойся, никаких имен до твоего позволения. Я что – ненормальный? – Арсеньев усмехнулся. – С ним приедет только начальник его личной охраны. Это верный пес – в огонь и в воду за хозяина, я наводил справки.
– Таких сейчас нет, ты бредишь. Как его зовут?
– Вадим Кравченко. – Голос Арсеньева дрогнул. Верховцев это заметил. Черт его знает, что у Ванечки происходит с этим вышибалой!
– Мне надо подумать, – молвил он сухо. – Я сообщу свое решение.
После разговора с Арсеньевым он долго совещался с Данилой. Платежеспособность предлагаемой кандидатуры зрителя его не волновала. В том кругу, где он вращался, провинциального короля бензина Василия Чугунова знали все. Его капитал вызывал изумление и зависть. Верховцева беспокоило другое.
– Зритель нам нужен, Игорь, – рассуждал Данила. – Тем более такой толстосум, как этот Чугун сталелитейный. Места в зале есть – ты ж сам зачем-то два оставлял. И потом…
– Что? – спросил Верховцев хмуро.
– Я думаю, что с иностранцами пора завязывать. Вот что. Опасно стало. Слишком много болтливых ртов за бугром развелось, – молвил Данила многозначительно.
– А наши, думаешь, не болтливы?
– Чугун – не из таких. Он есть в нашей программе, могу справку хоть сейчас навести.
– Ну так справься!
Спустя полчаса он снова сидел в гостиной и слушал Данилу. Тот выбрал данные из той самой программы, некогда заказанной Верховцевым агентству по сбору информации и введенной в его персональный компьютер.
– Крупный спекулянт, по слухам – в недалеком прошлом несколько афер с фальшивыми авизо, жульническая игра на валютной бирже, погрел руки на черном вторнике, – перечислял Данила.
– Я не про это хочу знать. Что-нибудь еще на него есть?
– Есть. Опять же по слухам – основной заказчик убийства председателя топливно-энергетического концерна «Трансойл» Горбатько. Бедолагу взорвали в собственном «Кадиллаке», а Чугунов приобрел контрольный пакет акций концерна.
– Бревно в глазу ближнего – соринка… – Верховцев колебался. – Ну и как мне поступить?
Данила закурил сигарету, затянулся дымом.
– Я бы, будь я хозяином дома в Холодном переулке, дал добро.
– Добро? Слово какое… Отвыкать надо от таких слов. Да… Там будет и охранник. Чугунов с ним не расстается.
Данила только пожал плечами.
– Ты же сам говорил: слуги – проблема тех, кто нас посещает. Думаю, этот вышибала такого при своем Чугунове насмотрелся, что его ничто уже не проймет.
– Они же тупые животные, Даня. Тупые жвачные скоты. Неужели для них я все это придумал? – Верховцев закрыл глаза ладонью. – Неужели Саломее суждено плясать и угождать этим вот… этим… – Он осекся и только махнул рукой.
– Кто знает, кому ей суждено угождать в будущем. Мир деградирует, ты сам это твердишь. Впрочем, решай. – Данила швырнул сигарету в пламя камина.
И Верховцев решил.
– ОН ДОЛЖЕН ЗАПЛАТИТЬ НАЛИЧНЫМИ, – диктовал он Арсеньеву по телефону. – А может, услышав сумму, он откажется?
– Он сказал: деньги – сор, лишь бы душа радовалась. Каково, Игорек, этакое от остолопа услышать?
– Если он согласится платить, расскажешь, только очень коротко. И дашь телефон, чтобы его охранник договорился насчет взноса. Пусть звонит завтра в десять вечера, спросит Данилу. Не болтай лишнего, очень прошу.
