– В компьютер! – Никита откинулся на спинку стула и, расстегнув ворот сорочки, ослабил галстук. – Там вирусы какие-то прыгают. Тут ввели одни данные, кнопку нажали – как корова языком слизала. Теперь все на бумаге дублируем.
– Каменный век, неолит, – хмыкнула Катя. – Подожди, я сейчас сама посчитаю.
Она взяла у Никиты ручку, бумагу и сосредоточенно начала чертить цифры.
Колосов ждал.
– Какие у тебя духи приятные, – молвил он томно. – Как называются?
– «Джорджо Армани». Не сбивай меня.
– Армани… Фирма, наверно. Я ж говорю – стиль. – Он вздохнул. – Между прочим, я тут с семи часов кукую. Вместо горячего завтрака – не хотите ли докладной закусить?
– Наша служба и опасна, и трудна. На вот. – Она протянула ему результат своих математических изысканий.
– А он точный? А-а, с моим сходится. Спасибо. – Никита внес цифры в свой реестр. – Ты просто умница, Катерина Сергевна.
Катя облокотилась на стол и, подстегиваемая похвалой, начала излагать Колосову последние новости по делу Красильниковой – Лавровского.
– Та-ак… – Он достал лист бумаги и начал записывать. – Имена, имена… Бог с ними, фамилии установим. Адрес – Котельники, та-ак…
– Ты понимаешь, Паша, этот скульптор – на вид ничего, симпатичный даже, но… – Катя взмахнула рукой. – Они ведь, все эти психи, на первый взгляд не монстры. Некоторые вообще – очаровашки. А второй его компаньон, этот куриный убийца, – чудо в перьях. Может, он не только куриную кровь для своей мазни использует. И потом, место там – просто идеальное. Настоящий бедлам. Там все, что угодно, делать можно, никто и не почешется даже. И корыто с сульфатом, и палки какие-то железные, и…
– Проверим. – Никита сложил листок и спрятал его в еженедельник. – Новости все?
– Будут еще. Скоро. Там нас еще на одного чудика выводят.
– Нас? – Он поднял темную бровь. – У меня, оказывается, сразу несколько внештатных помощников?
– Да. И они горят желанием с тобой познакомиться поближе, – фыркнула Катя, вспомнив кравченковское знаменитое: пора морду бить.
– Милости просим. Особенно если за город, на природу, на шашлыки. – Он мечтательно зажмурился. – Хотя в лесу снега еще полно, сыро…
– Да, сыро, – согласилась Катя. – Ну ладно, я пошла.
Колосову явно не хотелось возвращаться к опостылевшим бумагам, и, чтобы удержать Катю, он даже снизошел до комплимента:
– Хвалю, Катерина Сергевна, за рвение. Приятно с такими подчиненными работать.
– Я не твоя подчиненная, – съязвила Катя.
– Так не мне. Что ты! Куда нам. Штабу. Штаб всегда себе самые пенки загребает.
– Вот спасибо. Значит, я – пенка?
Колосов молча улыбался.
– Я пошла.
– Подожди… – Он снова встал из-за стола.
– Что?
– Катюш, высчитай мне семьдесят три процента от шестисот шестидесяти девяти.
Но Катя уже закрыла за собой дверь его кабинета.
Явившийся Тим Марголин уже «бил копытом»:
– Где ты бродишь, Сергевна? Уже без пятнадцати десять! Опоздали – готово дело!
– Туда езды всего десять минут. – Катя надевала шубу. Последние деньки в мехах, эх! А там… Весна!
– Пробки на Ленинградке!
– И пробок нет – сегодня выходной.
– И правда. – Марголин неожиданно успокоился. – Подобные фокусы, на которые мы любоваться собираемся, нам еще в ОМСДОНе показывали.
– Где? – Катя вертелась перед зеркалом.
– В Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения, – отчеканил Марголин горделиво. – Это имени Дзержинского которая. Впрочем, железного Феликса оттуда поперли. Без имени остались.
– А, верно, помню. – Катя действительно вспомнила эту поездку в дивизию два года назад. – Это когда они кирпичи кололи и по стенкам прыгали. – На этом все ее впечатления от показательных выступлений особистов перед прессой исчерпывались. «Интересно, сколько кирпичей полковник расплющит?» – размышляла она по дороге.
У Северной трибуны «Динамо» их встречали двое военных в камуфляже.
