– Здравствуйте, сюда, пожалуйста, в зал.
Марголин быстренько навострил свой «Панасоник».
Катя села на третий ряд трибуны и приготовилась скучать. Она не любила сугубо мужского спорта. Рукопашный бой, восточные единоборства, карате, кикбоксинг – ей все было едино и все до лампочки. Посмотреть, правда, было на что: на «арене» сражались настоящие богатыри. «Привет тебе, Цезарь, осужденные на смерть…» Она шмыгнула носом – в зале пахло крепким потом: дух силы, дух героев и рыцарей, дух настоящих мужиков. И все же дезодорант им бы не помешал.
Фамилия полковника звучала гордо – Серебров, и он явно кичился и фамилией, и собой тоже.
– Чтобы вот так, так… – Катя никак не могла подобрать нужное слово, – так вести бой, надо долго тренироваться?
– Всю жизнь. – Спецназовец широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, глаза его так и влеклись к Кате. Она тут как раз вспомнила его имя – Иван. Иван Серебров. Ванечка.
Марголин снял спецназовца крупным планом.
– А вы кирпич сломаете? – полюбопытствовала Катя.
Он только мигнул, и за его спиной возник крепыш в майке и спортивных брюках.
– Саша, организуй.
Потом Катя спросила про два кирпича, а спецназовец не стал мелочиться и положил себе три. И – трах! Потом он и какой-то полушкаф-полу-Майк Тайсон разыграли между собой показательный рукопашный бой. Катя хлопала в ладоши.
– А судьи где? – улучив момент, шепнула она Марголину. – Это же состязания, значит, должны быть арбитры какие-нибудь, рефери. Марголин только ухмыльнулся.
– Тут все сами себе – рефери. Они ж тренируются так. Зал сняли на выходные и тренируются. Но сюжетец все равно классный получается!
– Господи, так они, значит, надули нас! – возмутилась Катя. – Этот Алеша Попович сказал, что будут соревнования, а выходит, это обычная тренировка?
– Успокойся. – Марголин потрепал ее по плечу. – Ну-ка, улыбнись ему, он сейчас в лепешку расшибется, а я поснимаю.
Катя скрепя сердце улыбнулась Ивану Сереброву. И он снова положил себе три кирпича и – трах! «И как он без рук не останется? – думала Катя. – А если вот головой, а? Или об голову? Что будет, интересно?»
Когда все закончилось, Марголин снимал всех участников этих товарищеских игр, потом он и Серебров углубились в долгий спор о секретах кунг-фу. Катя вертелась как на иголках: «Лучше б я в парикмахерскую сегодня пошла! Это ж надо – выходной на такую ерунду угробить!»
– Ну как, понравилось вам, Катюша? – Спецназовец сиял, как серебряная ложка.
– Очень. – Катя закивала, как китайский болванчик. – Так здорово! Просто чудесно!
– Ну а теперь все участники и наши уважаемые гости переходят к столу. – Спецназовец сделал широкий жест. – Катенька, Тима, прошу.
– Ой, нет, спасибо большое, я тороплюсь! – Она схватила сумку: скорей отсюда, иначе прощай, парикмахерская!
– У нас, к сожалению, еще одно дело, – неожиданно поддержал ее Марголин.
– Ну что же вы? Так нельзя. – Спецназовец опечалился. – Екатерина Сергеевна, обижаете.
– Служба. – Марголин извиняюще улыбнулся. – В другой раз – обязательно.
– Что за дело, Тимочка? Я – пас. Высади меня, пожалуйста, на Маяковке, – заявила Катя в машине.
– На Маяковке? А я, собственно, в другую сторону. Ты не со мной? Ну, как хочешь. Мое дело предложить.
– Что предложить? – Она насторожилась.
Марголин оглянулся и стал разворачивать машину.
– В Октябрьском ОВД в ИВС сидит один человек. Я думал, ты с ним побеседовать желаешь.
– Что за человек?
– Андрей Прохоров.
– Отмороженный Андрюша? – ахнула Катя. Тот самый прыщавый юнец в коридоре розыска, голубоглазый Андрюша, зарезавший тринадцать человек! – Подожди, а почему он в Октябрьске сейчас?
– Его на выход [1] взяли. У Прохорова там тяжкое телесное и разбой. Водитель после всей этой истории, к счастью, выжил. Следователь свой эпизод отрабатывает, – пояснил Марголин. – Кстати, следователь там – Саша Гордеев.
– Знаю его. – Катя лихорадочно обдумывала ситуацию. – И что ты собираешься делать?
– Я с Гордеевым созвонился. Он дал «добро» и на съемку, и на беседу. Ну что, на Маяковку едем?
– Рули прямо, – распорядилась Катя. Эх, прощай, парикмахерская!
Следователь Октябрьского ОВД майор милиции Гордеев был как две капли воды похож на Чапаева из фильма, только шашки не хватало, а так все при нем – и усы, и голос командирский.
– Я не знаю, о чем этого убийцу спрашивать, – шепнула Катя Марголину, пока они сидели в кабинете. Добрый Гордеев решил сначала напоить гостей из главка чаем.
