отдела. С твоим-то опытом, Вадь, слава Богу! А там… Место всегда твое. Денег вот только больших не обещаю.
На этот раз, пока Катя листала в Ирином кабинете уголовное дело, возбужденное по факту разбойного нападения на коммерческий магазин «Ниссан», бывшее в производстве ее подруги, Сергеев увел Вадима в свой кабинет. Туда же, заглянув предварительно к Кате, вскоре прошествовал и Гена Селезнев. Проштудировав дело, Катя решила узнать, что эта троица замышляет. Открыла дверь тихонько и…
– Так, значит, там поворот… – Кравченко глубокомысленно смотрел на наручные часы, затем осведомился у Селезнева: – Ты когда с ним там будешь?
– В семнадцать пятнадцать.
– Рано. Надо попозже.
– Ну давай в шесть. В шесть смеркается уже. Но вообще там мало кто ездит.
– У меня «семерка» синяя.
– Старая, что ль? – удивился Селезнев. – Ага.
– А чего новую не купишь? С такой-то зарплатой иномарку бы застолбил.
– Я не пижон, – важно ответил Кравченко. – Старушка ползает – и ладно. Кокнем – купим другую. А зарплата… Нонешнюю бы зарплату да в прошедшее бы время, эх! Хоть бы на недельку!
– Да мне б на всю жизнь хватило, – ухмыльнулся Сергеев, увидел Катю и сразу как-то неестественно оживился: – Катюш, тут Вадик отъедет на часик-другой. Уж не ругай его. А я, если хочешь, Борисова сейчас из отдела наркотиков к тебе подключу, у него масса историй интересных, даст тебе интервью и…
– Не хочу я никакого Борисова. – Катя с подозрением оглядела притихшую компанию. – Вы о чем тут шепчетесь?
– Да так, плюшками балуемся, – Кравченко потупил синие глазки.
– Я с ним поеду. – Катя села и положила ногу на ногу. – Его одного никуда пускать нельзя, а то вы все в тюрьму загремите за превышение служебных полномочий.
– Ну тогда стенд ап, радость моя. – Кравченко легко поднялся и застегнул куртку. – До встречи, ребята.
– Ты только не очень усердствуй, – предупредил Селезнев напоследок. – Челюсть-то не казенная.
Катя похолодела.
– Что вы задумали? – строго спросила она в машине. – У кого это не казенная челюсть, а?
Кравченко с невинным видом крутил баранку, разворачивался, выезжая на Каменское шоссе.
– Я, кажется, тебя русским языком спрашиваю.
– У Гены, душечка. У Геночки Селезнева.
– То есть? Да в чем дело-то? – встревожилась она.
– Ну, в общем, дела такие. – Кравченко усмехнулся. – Наклевывается тут одна оперативная комбинация. Ничего страшного, даже живописно. Тебе, как будущей звезде криминального романа, может, когда и пригодится. Выступаем каждый строго в своей роли. Ты – в роли бессловесного зрителя, я – в роли благородного отца, а Таратайкин…
– Что еще за Таратайкин?
Кравченко снова взглянул на часы.
– Двадцать минут еще, успеем. Я вот тут на обочине приторможу. Ну ладно, слушай и запоминай.
Три месяца назад, как сообщили мне ребятки из розыска, искали здесь одного гада – подвального сладострастника. Заводил он малюток дошкольного возраста в подвал, обещая показать котеночка, снимал с них трусики, с себя подштанники, а дальше – полный набор из статьи «растление малолетних». Семь случаев здесь таких зафиксировали. И дети все от трех до пяти лет, от старших он, видите ли, не балдел.
Ну наконец вышли сыщики на одного типа – тренер местного оздоровительного клуба при Доме культуры. Застукали его, когда он вел трехлетнюю Катю Звонову (заметь, тезку твою) в подвал. Дворничиха его срисовала. Ну, привезли в отдел, ну, поговорили – молчит, кричит, грозится, ругается: «Я ничего такого не хотел. В чем вы меня подозреваете? Никого я никуда не вел, малюток знать не знаю, и вообще я жаловаться в ООН буду, в Гаагский трибунал…» – и все в этом роде. Ну что ребяткам-операм делать? Не лупить же его такого, а? Закон, закон наш гуманный рукоприкладства не позволяет. И жаль, ох, как жаль!
– Ну и что? А ты-то тут при чем? – Катя насторожилась. – Просто надо сделать опознание. Потерпевшие его опознают, и тогда…
– Опознание они, Катенька, берегут как зеницу ока на крайний случай. Единственный док по делу – тут сплоховать нельзя. Да и «потерпевшие» – от трех до пяти, это тоже учесть надо. Много ли такие крохи наопознают? И потом, за ним не только семь оргий в подвале, за ним больше, гораздо больше. Сашка Сергеев нутром этого слизняка чует. И я ему верю. Если б только он заговорил! Но он молчит, чтоб его разорвало! А чтоб его разболтать, нужен мощный стимул, толчок, так сказать.
– Но ты-то тут при чем? – не выдержала Катя.
– А я и буду этим самым стимулом, Катенька. – Кравченко ухмыльнулся. – Мы сейчас организуем маленький экспромтик под названием «Момент истины». Помнишь, роман еще был с таким названием про армейских разведчиков? Классный роман, жизненный. Так вот, этого Таратайкина Евгения Виссарионовича повезут сейчас из Каменска в Клемово, якобы в больницу «на анализы». Ну, я его на шоссе встречу в роли разъяренного отца одной из девочек. Ну а дальше…
– Вадя, я тебя прошу, я тебя умоляю! – заволновалась Катя. – Это сущая авантюра, это просто…
