– Ну как, боец, в хоккей играл сегодня? – спросил его Алмазов, пропуская женщин и Мещерского в лифт.
Павлик молча пожал плечами.
– Вам, девушка, на какой? – спросил Алмазов у Кати. И она снова почувствовала запах алкоголя.
– Нам на пятый, – за Катю ответил Мещерский. Он поставил сумки с вещами на пол, одну на другую, чтобы в лифте хватило места всем.
Алмазов, однако, нажал кнопку четвертого этажа. На четвертом вышли Герасименко и Павлик. Алмазов снова нажал на кнопку.
– С новосельем вас можно поздравлять или как? – спросил он у Кати.
– Да вот сегодня въезжаю, квартиру сняла. Не так дорого, надо же… Я думала, такую цену заломят – все-таки район какой – Сокол, и от метро совсем близко, Ленинградский проспект, – Катя была само оживление и любезность. – Сегодня утром вдруг из фирмы жилищной позвонили – я ведь в фирму обращалась, самой-то некогда квартиру искать, объявления на столбах читать и страшно – попадешь к какому-нибудь жулику, еще ограбит… Ну, а сегодня вдруг позвонили из фирмы – есть квартира, свободна, можно въезжать. И цена невысокая. Я даже смотреть не стала, как цену услышала. Сразу согласилась.
– Зря, – Алмазов улыбался.
– Почему это зря? – спросил Мещерский.
– Зря не посмотрели сначала квартиру. Надо было сначала смотреть. Ваш этаж.
Двери лифта открылись. Катя и Мещерский вышли с вещами. Алмазов фамильярно помахал Кате рукой. Двери закрылись, лифт поехал выше.
– Пьяный в стельку, а за руль садится, – шепотом буркнул Мещерский. – И наглый такой, надо же… разговорчивый. Интересно, что это он имел в виду, говоря, что надо было сначала смотреть квартиру?
Катя стояла на площадке у лифта. Пятый этаж. А вон дверь пятнадцатой квартиры, где нашли труп Бортникова. А это, значит, мое новое жилище. Убежище от житейских бурь и невзгод. Крепость.
Дверь была самой обычной, обитой простым черным дерматином. Катя вставила ключ в замок.
– Давай я первый войду, – сказал Мещерский.
– Обычно первой пускают кошку, – ответила Катя.
– А я Тигр по гороскопу. – Мещерский взял у Кати ключи, открыл замок и, распахнув дверь, шагнул в прихожую. Кате показалось – его маленькая фигурка словно растворилась во тьме.
Но когда вспыхнул свет, стало ясно, что в квартире, собственно, никакой прихожей нет. А есть длинный коридор – очень узкий и прямой. И еще очень высокие, просто непропорционально высокие потолки. Пахло в квартире краской, клеем, мастикой для пола, известкой…
– По планировке видно – хрущевская. – Мещерский заглянул в одну из двух комнат. – Комнаты-пеналы. Но потолки, конечно, не как в пятиэтажках. Хоть на батуте прыгай, хоть вешайся.
Катя молча разглядывала свое временное жилище. Сразу от двери начинался узкий длинный коридор. У двери – вешалка, зеркало и ящик для обуви. Все вещи были совершенно новыми, из некрашеной сосны, что навевало мысли о магазине «Икеа». Сразу за вешалкой виднелась дверь в первую комнату. Комната оказалась довольно просторной, с высоким потолком и широким светлым окном, выходившим на Ленинградский проспект.
Мебели в этой комнате было немного: новый синий диван, поролоновое кресло у окна, светильник, небольшой телевизор «Самсунг» на низкой тумбе и стенка-стеллаж из тех, что в каталогах обычно именуются «скандинавским порядком».
Шторы и дешевый палас были белые с синим, хлопковые, в тон дивану и бежевым новеньким обоям. Коридор вел дальше. Налево находилась еще одна комната, направо – тесная чистенькая кухонька с безликим белым гарнитуром, холодильником и газовой плитой. Прямо по коридору – три узкие белые двери – в крохотный чулан, пустой и темный, в ванную и туалет.
Во второй комнате, узкой, как пенал, у окна стоял точно такой же синий диван, низкий журнальный столик на колесиках, а у самой двери закрытый шкаф-купе.
Катя открыла его – пусто, одни вешалки болтаются.
– Тут окно тоже на проспект, – сообщил Мещерский, раздвигая белые с синим шторы. – А на кухне – во двор. Да, шумно тут будет, если летом окна открыть. Даже форточки… Такое движение бешеное. Что ж они, ремонт сделали, а стеклопакетов не поставили?
– Ну, уж это заботы будущих хозяев.
Катя прошла на кухню. Огляделась – пусто, скучно, чисто. Раскрыла белые дверцы верхнего шкафчика – надо же: кастрюльки, сковородка и новенький набор столовых приборов в ящике, тарелки, чашки.
– Удобно вот так, с мебелью, с посудой? – спросила она машинально.
– Сейчас многие так стараются квартиру снять, особенно приезжие. Обстановка, конечно, так себе. – Мещерский открыл холодильник. – А где же шампанское на новоселье?
– Нет? Не запасли? – наивно удивилась Катя. – Надо же какие.
Мещерский погрозил ей пальцем, вернулся в прихожую, долго копался там в сумках и потом появился с коробкой в руках. Такие коробки обычно продаются перед Новым годом в супермаркетах – бутылка шампанского и в наборе к ней два бокала.
– Открывать? – спросил он.
– Подожди, дай хоть оглядеться немного. – Катя прошла в ванную. И тут чисто, опрятно – новая ванна, раковина со шкафчиком. Зеркало над раковиной было большим в синей пластмассовой раме. Катя смотрела на свое отражение. Чужое зеркало, ну, что, свет мой, скажешь ты мне?
