ним. И кажется, любит его, если только женские глаза не лгут… – Катя улыбнулась. – Ее роман в настоящем времени, а Бортников уже мертв.
– Может, вы мне имя этого ее сожителя назовете? – саркастически спросил Свидерко.
– Нет, не смогу. Я его пока не видела.
– Ну, знаете, Катюша… – Свидерко махнул рукой.
– Я его видел вчера вечером, – сказал Колосов. – Это Алмазов. Они откуда-то приехали поздно на его машине. Потом обнимались. Он все просил ее остаться у него.
Свидерко прикусил верхнюю губу, украшенную маленькими щегольскими усиками.
– Ну? – произнес он. – И кто же в конце концов у нас остался?
– Светлана Герасименко из двенадцатой квартиры на четвертом этаже, – сказала Катя. – С мужем разведена, живет вдвоем с шестилетним сыном, сразу же после убийства Бортникова по невыясненной причине оставила хорошо оплачиваемую работу в казино. По моим наблюдениям, очень редко выходит из дома. Она моложе Бортникова на пять лет, судите сами – миловидная, хрупкая, молодая блондинка.
– И это все? – спросил Свидерко убито. – А где же доказательства, что это именно она была знакома с Бортниковым?
– Доказательства даст обыск в ее квартире, – повторила Катя. – Вы там найдете его отпечатки и, быть может… По крайней мере, отпечатки там должны сохраниться, неделя – это не срок.
– И вот с этим я должен идти туда? – Свидерко ткнул пальцем в потолок. – За ордером на обыск? Там знаете куда меня пошлют со всеми этими вашими догадками-исключениями?
– Ты потише тут, – оборвал его Колосов. – Думай, с кем говоришь. – Он помолчал. – Ну что ты рыпаешься, риск проколоться всегда есть. Мало мы, что ли, с тобой ошибались? Вон с этим Багдасаровым в какой луже до сих пор… А обыск нужен. Ты пойми, весь смысл работы с внедренкой и заключается…
– …в поиске неопровержимых улик, которым потом можно легально дать ход, – отрезал Свидерко. – А не в махровом буйстве чьих-то там фантазий. Что я, сам, что ли, так с обыском не мог, без вас? Набрал бы пачку ордеров с печатями и попер бы веером по всем адресам.
– Дело не в моих фантазиях, – сказала Катя. – Я так и предполагала, что просто моим словам и выводам вы не поверите. И провела самый последний тест, – она невозмутимо извлекла из сумочки диктофон.
– Это еще что? – насторожился Свидерко.
– Запись моего сегодняшнего разговора с Павликом Герасименко, – ответила Катя. – Он, как обычно, утром гулял один во дворе, и мы с ним обсуждали самые разные вещи – ворон, машины и…
Она включила диктофон. Сегодня утром, когда она подошла к Павлику, укараулив его из окна кухни, диктофон был в кармане ее шубы.
Колосов слушал: голосок у этого пацаненка был тихий, слабенький и какой-то тусклый:
– Вороны? Они из леса прилетают… тут в городе помойки есть… Машина? Эта? Нет, такая мне не нравится…
– Почему? – Катин голос на пленке звучал удивленно. – А по-моему, очень даже ничего.
– Она бракованная, – отрезал Павлик, старательно выговаривая это длинное взрослое слово. – Они все такие бракованные, вся серия.
– А что такое бракованная, что это значит? – спросила Катя.
– Ну, ломается сразу. Даже… даже до зоопарка на такой не доедешь.
– Неужели так сразу и сломается? Как же так, Павлик, она же совсем новенькая, посмотри.
– Ну и что, что новая? – капризно спросил Павлик. – Она же наша, а наши все дрянь. Хлам. Их доводить надо.
– Как это доводить?
– Как-как? Ремонтировать, чинить, – Павлик отвечал уже более охотно и обстоятельно. – С нашими намучаешься, никаких денег не хватит. Только дураки наши покупают».
Колосов посмотрел на Катю: странная какая манера речи у этого мальчишки – словно чужая, заученная с чьих-то слов, он явно подражает кому-то.
«– А умные люди какие, по-твоему, машины покупают? – спросила Катя».
Пауза. Молчание. Скрип снега.
«Вот и кончились заученные фразы», – подумал Никита.
«– Павлик, – громко окликнула Катя мальчика. – А я вот тоже машину хочу, ты мне что посоветуешь? Вот такая, например, мне подойдет?
– Не-а, что вы, – голос мальчика звучал глуше. – Это ж грузовая, «Газель» называется, на ней только вещи возят разные.
– И ваши вещи на такой машине перевозили, когда вы сюда с мамой приехали?
– Угу.
– А ты где сам-то ехал – в кузове или в кабине?
– Я на «Газели» не ехал, – ответил Павлик с грустью. – Мы потом с мамой на такси приехали.
– А разве не дядя Саша вас сюда перевозил? – спросила Катя».
Никита вздрогнул. Этот вопрос… Он был брошен так равнодушно, словно Катя уже знала, что ей ответит
