– Да что вы! А во сколько, вы говорили, закончился концерт?
– Я ничего вам пока не говорила. Закончился он в десять вечера.
– В начале одиннадцатого, – поправила Светлана Петровна. – Там аплодисменты долго не стихали, просили петь на бис. Мы поймали такси на Тверской и поехали по домам.
– Одно такси на троих?
– Конечно, надо было три? Сначала вон Зину отвезли, потом мы с Наташей поехали в деревню нашу, за город.
Пока Светлана Петровна это говорила, Зинаида Александровна рылась в своей сумке.
– Вот билеты, пожалуйста. Оказывается, я их не выбросила, – она выложила на стол перед Марьяной три билета в Концертный зал Чайковского. Корешки их были оторваны.
– Я их приобщу к делу, – сказала Марьяна.
– А зачем? – с недоумением спросила Светлана Петровна. – Что-то я не очень вас понимаю.
– Для формальности, – Марьяна сухо улыбнулась. – И последний вопрос, чтобы вас не задерживать. Светлана Петровна, нами установлено, что вчера вы разговаривали с потерпевшим Усольским по телефону.
– С Орестом?
– Да, с Орестом Григорьевичем. Вы звонили ему?
Светлана Петровна глянула на свою подругу.
– Да, я ему звонила.
– По какому вопросу?
– Он до этого звонил мне домой по поводу документов. Там надо было подписать документы – это касается фирмы… Там ведь мне компенсация полагается, – Светлана Петровна снова как-то растерянно глянула на Зинаиду Александровну. – Но он меня дома не застал. Мне домработница моя передала. Ну я ему и перезвонила.
– А когда вы перезвонили? Во сколько это было?
– Ой, я не помню – вчера. Во второй половине дня. Ну да, мы на концерт собирались, – голос Светланы Петровны обрел уверенность. – Ну я и подумала – он позвонит, снова меня не застанет. А у него время на вес золота, он деловой человек. И я ему позвонила – часов так… без чего-то там шесть.
– И что он вам сказал?
– Ну, так, общие слова. Оказалось, ничего срочного. Он находился в офисе и был чем-то занят. Ему было не до меня. Он сказал, что вопрос с фирмой решится на днях. И он с юристами приедет ко мне все обсудить.
Катя слушала Светлану Петровну. Этот ее ответ. На этот вопрос о звонке Марьяна возлагала такие надежды! И вот ответ оказался такой, что все эти надежды (смутные, правда) не оправдались. Она смотрела на театральные билеты, лежавшие на столе: партер, двенадцатый ряд.
– Благодарю вас, это все, – вежливо сказала Марьяна, ничем не выдав своего разочарования. – Вот мы и прояснили неясности. Думаю, если и будут вас еще куда-то вызывать – то только в прокуратуру. Ничего уж тут не поделаешь, следствие продолжается, – она поднялась. – Пойдемте, я провожу вас, чтобы в дежурной части не возникло недоразумений.
Катя поняла – Марьяна, как и она, хочет увидеть Усольскую. Она тоже пошла проводить их. Маленькая процессия молча пересекла двор, заставленный милицейскими машинами.
На углу ждало желтое такси. Зинаида Александровна и Светлана Петровна, попрощавшись, направились к нему. На заднем сиденье Катя увидела Усольскую. Она была в темных очках. Зинаида Александровна села вперед, к водителю. Светлана Петровна сзади.
Катя видела – она что-то сказала Усольской, потом обняла ее за плечи. В этом жесте было что-то и театральное, и материнское.
Такси уехало.
– Три вдовы, – тихо сказала Марьяна. – Три вдовицы под окном… Вот, Катя, ничего, кажется, у нас и не вышло.
– Не могло ничего выйти, – Катя тоже смотрела вслед такси. – А они, знаешь, очень интересные особы. Эти билеты еще… Ты их правда к делу приобщишь?
– Что, не любишь алиби? В то время, когда на дороге, ведущей в «Парус», застрелили Усольского, его жена, Нателла, Светлана Петровна и их подруга Зинаида сидели на концерте, слушали романсы, – Марьяна устало потерла глаза. – Да… А вот любопытно – как вдовы теперь поделят фирму? Там ведь, наверное, и Алине Авдюковой какая-то доля полагается? Ты о чем задумалась?
– Так. Кто сказал – «женщина – это неприступная крепость»? А три женщины? Три вдовы? Это целый бастион неприступный…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я пытаюсь найти для нас еще одну, дополнительную точку опоры. Помимо этих гильз девятого калибра.
– Ну и?
– Не знаю, ничего пока еще не знаю. Но надо подумать, – Катя помолчала. – Странно все же. Теперь они уже все трое – вдовы, потерявшие любимых мужей, которые по разным причинам и в разное время хотели с ними расстаться.
