Элвин ухмыльнулся. Если Хилвар и не читал его мысли, — а он вряд ли это умел, — он несомненно изучил его натуру.
— Твой народ обладает замечательными умственными способностями, — ответил он, переводя разговор на другую тему. — Я думаю, они смогли бы что-то сделать для робота, если бы не это животное.
Он говорил очень тихо, чтобы его не подслушали. Это была излишняя предосторожность: даже если робот и слышал это замечание, виду он не подал.
К счастью, прежде чем Хилвар продолжил беседу, на поверхности озера снова появился полип. За последние несколько минут он намного уменьшился, движения стали беспорядочны. Элвин увидел, как от сложного прозрачного тела полипа отпала часть и тут же рассыпалась на множество мелких, быстро исчезавших частичек. Существо распадалось прямо на глазах.
Когда полип снова заговорил неверным голосом, его было трудно понять.
— Начинается следующий цикл, — отрывисто проговорил он дрожащим голосом, — не думал, что так скоро, осталось несколько минут… Возбуждение слишком велико… Долго я не продержусь.
Элвин и Хилвар как зачарованные смотрели на полипа. Хотя они наблюдали естественный процесс, было неприятно видеть, как разумное существо корчится в предсмертных судорогах. Их также мучило чувство вины, хотя это и было неразумно: когда полип начнет новый цикл, большого значения не имело. Но они знали, что причиной преждевременной метаморфозы послужило чрезмерное напряжение и волнение, связанное с их приходом.
Элвин понял: нужно действовать быстро, иначе он упустит последнюю возможность. Кто знает, когда она представится вновь — через годы или века?
— Что ты решил? — нетерпеливо спросил Элвин. — Робот пойдет с нами?
Полип в полном молчании пытался подчинить своей воле распадающееся тело. Речевая диафрагма дрожала, но звуков не было. Наконец он взмахнул маленькими щупальцами, будто прощаясь, затем они опустились и, тут же отпав, поплыли по озеру. За считанные минуты превращение завершилось. Ни сантиметра не осталось от животного. На воде плавали маленькие зеленоватые частички, которые жили и двигались сами по себе и быстро исчезали на просторах озера.
Рябь на поверхности полностью исчезла. Элвин знал, что равномерное биение пульса, доносившееся из глубины, сейчас стихнет. Озеро снова стало безжизненным — или казалось таким. Но эта была всего лишь иллюзия: неведомые силы, выполнявшие свою работу в прошлом и сейчас, однажды снова проснутся, и полип возродится. Это был необыкновенный и чудесный феномен. Но разве не столь же странна организация человеческого тела, которое тоже — большая колония отдельных живых клеток?
Элвин об этом сейчас не думал. Он был подавлен неудачей, хотя сам толком не знал, чего добивался. Прекрасная возможность была упущена и больше не вернется. Он печально смотрел на озеро и не сразу услышал шепот Хилвара.
— Элвин, — сказал тихо его друг. — Думаю, ты выиграл.
Элвин резко обернулся. Робот, который до этого все время висел в воздухе не ближе, чем метрах в пятидесяти от них, безмолвно поднялся и висел теперь на полметра над ними. По его неподвижным глазам с широким углом обзора было непонятно, куда он смотрит. Очевидно, он видел одинаково четко всю полусферу над собой, но Элвин не сомневался: робот сосредоточил свое внимание на нем.
Он ждал следующего шага Элвина, ведь теперь он, в какой-то степени, подчинялся ему. Робот может последовать с ними в Лис и даже в Диаспар — если не передумает. А до тех пор — Элвин его временный хозяин. Хозяин с испытательным сроком.
Обратный путь в Эрли занял почти три дня, возможно, потому, что у Элвина была причина особенно не торопиться. Изучение Лиса отступило на второй план: у него было теперь более важное и волнующее занятие. Он постепенно налаживал контакт со странным зачарованным существом, его новым спутником.
Элвин подозревал, что робот хотел использовать его в своих целях, и это было справедливо. Но поскольку робот упорно отказывался разговаривать, выяснить его намерения точно было невозможно. По каким-то таинственным причинам (возможно, из боязни, что робот раскроет слишком много секретов) Мастер эффективно заблокировал его ячейки речи, и все попытки Элвина разблокировать их были совершенно напрасны. Простые вопросы типа “Если ты ничего не скажешь, я буду считать, что ты сказал “да”, тоже не подходили: робот был слишком умен, чтобы попасться на такой крючок.
В других отношениях робот был более общительным. Он выполнял все приказы, которые не требовали, чтобы он говорил или сообщал информацию. Вскоре Элвин обнаружил, что может управлять им мысленно, как роботами в Диаспаре. Это был большой шаг вперед, а несколько позже существо (трудно было считать его просто машиной) позволило Элвину смотреть его глазами. Казалось, робот ничего не имел против такого пассивного общения, однако неизменно пресекал любые попытки установить более близкие отношения.
Хилвара робот совершенно игнорировал: не выполнял приказов, и мозг его был полностью закрыт для прощупывания. Поначалу это немного разочаровало Элвина, который надеялся, что большие возможности Хилвара помогут ему взломать этот драгоценный сундук скрытых воспоминаний. Только гораздо позднее он осознал преимущество, когда слуга подчиняется только одному хозяину.
Из всех членов экспедиции хуже всех относился к роботу Криф. Возможно, он вообразил, что у него появился соперник, либо из принципиальных соображений не одобрял все, что летает без крыльев. Когда никто не видел, он несколько раз атаковал робота, но тот еще больше взбесил его, потому что не обратил на него никакого внимания. Постепенно Хилвару удалось успокоить Крифа, и когда они возвращались обратно на вездеходе, тот, казалось, смирился с судьбой. Робот и насекомое сопровождали машину — каждый со стороны своего хозяина — и каждый делал вид, что не замечает соперника.
Когда машина вплыла в Эрли, Серанис уже ждала их. Элвин подумал, что этих людей удивить невозможно. Связь, существовавшая между умами, держала их в курсе всего, что происходило в стране. Интересно, что они думают о приключениях в Шалмиране — ведь весь Лис уже должен знать о них.
Серанис показалась ему более обеспокоенной и неуверенной, чем обычно, и Элвин вспомнил, что ему предстоит сделать выбор. События последних дней так взолновали его, что он совсем забыл об этом: он вообще не любил волноваться о будущем. Но будущее наступило, ему нужно было решать, в каком из двух миров он хочет жить.
Серанис взволнованно заговорила, и Элвину вдруг показалось, что планы, которые Лис строил в отношении его, провалились. Что же происходило здесь в его отсутствие? Ходили ли разведчики в Диаспар, чтобы вступить в связь с мозгом Хедрона, и удалось ли им выполнить задание?
— Элвин, — начала Серанис, — есть многое, о чем я тебе раньше не говорила, но ты должен об этом узнать, чтобы понять наши действия.
Ты знаешь одну из причин изоляции наших двух рас. Страх перед Завоевателями, эта мрачная туча в глубинах памяти каждого человека, заставил твой народ отвернуться от мира и погрузиться в собственные мечты. Здесь, в Лисе, этот страх никогда не был так велик, хотя мы вынесли бремя последней атаки. Наши действия были более обоснованы, и то, что мы делали — мы делали с открытыми глазами.
Давным-давно, Элвин, люди искали бессмертия и наконец достигли его. Они забыли о том, что там, где нет смерти, нет и жизни. Возможность вечной жизни устраивает отдельного человека, но приводит к вырождению расы. Мы уже давно отказались от личного бессмертия, а Диаспар все еще верен этой иллюзии. Поэтому пути наши разошлись
Элвин в глубине души ожидал этого, но удар оказался слишком тяжелым. Хотя его планы еще не оформились, Элвин отказывался признать свое поражение и поэтому слушал Серанис невнимательно. Он понимал и запоминал все, что она ему говорила, но в то же время думал о возвращении в Диаспар и о том, какие препятствия ждут его на пути домой.
Серанис была явно подавлена. В голосе ее звучала мольба, и Элвин понял, что она обращается не
