Корабль был теперь только темным пятнышком на небе, и вскоре Джесерак совсем потерял его из виду. Он не видел его движения, но с небес доносилось эхо самого потрясающего звука, созданного человеком — далекого грохота воздуха, врывающегося в вакуумный тоннель, неожиданно прорезанный в небе.
Уже и эхо затихло над пустыней, а Джесерак все еще не сдвинулся с места. Он думал об улетевшем мальчике — для Джесерака Элвин всегда останется мальчиком, единственным, кто пришел в Диаспар за долгое время с тех пор, как был нарушен цикл жизни и смерти. Элвин никогда не станет взрослым; для него вся Вселенная — это игра, загадка, которую он разгадывает для развлечения. В этой игре он нашел теперь последнюю смертельную игрушку, которая может разрушить то, что осталось от человеческой цивилизации. Но что бы ни случилось — для него это останется игрой.
Солнце опустилось к горизонту, с пустыни дул прохладный ветер. А Джесерак продолжал ждать, преодолевая страх, и наконец впервые в жизни он увидел звезды.
Когда дверь воздушного шлюза отошла в сторону, Элвин подумал, что подобную роскошь он редко встречал даже в Диаспаре. Мастер был кем угодно, но только не аскетом. Лишь гораздо позднее Элвин понял, что комфорт не был просто причудой; этот маленький мир служил Мастеру единственным домом во время его долгих странствий среди звезд.
Пульта управления не было видно, но большой овальный экран, полностью занимавший всю дальнюю стену, указывал, что это была не простая комната. Перед экраном полукругом стояли три кресла; кроме того, в каюте было два маленьких столика и несколько мягких стульев, причем некоторые явно предназначались не для людей.
Усевшись поудобнее перед экраном, Элвин поискал глазами робота. Как ни странно, он исчез; наконец Элвин обнаружил его: тот устроился в укромном месте под изгибом потолка. Это он привел Мастера через космос на Землю и затем последовал за ним в Лис как слуга. Теперь он был снова готов выполнять свои прямые обязанности, как века тому назад.
Элвин подал команду, и огромный экран стал оживать. Перед ним предстала Башня Лоранн в странном ракурсе, лежа на боку. В результате новых попыток он увидел небо, город и обширное пространство пустыни. Изображение было прекрасное, неестественно четкое, хотя практически не было заметно увеличения. Элвин еще немного поэкспериментировал, пока ему не удалось получать любой нужный вид. Теперь он был готов к старту.
— Отправляйся в Лис. — Это была простая команда, но как корабль выполнит ее, если сам Элвин не знал нужного направления? Он об этом сразу не подумал, а когда это пришло ему в голову, машина уже неслась с огромной скоростью над пустыней. Он пожал плечами, принимая с благодарностью то, что теперь у него есть слуги, которые умнее его.
Трудно было судить о масштабе картин, проносившихся на экране; должно быть, они пролетали много миль в минуту. Невдалеке от города цвет земли вдруг резко изменился на темно-серый, и Элвин понял, что они — над дном одного из высохших океанов. Некогда Диаспар, вероятно, находился вблизи от моря, хотя даже в самых древних летописях об этом не упоминается. Каким бы древним ни был город, океаны погибли задолго до его основания.
Через сотни миль уровень земли резко повысился, и снова началась пустыня. Однажды Элвин остановил корабль над сетью пересекающихся линий, проступавших сквозь песчаный покров, на мгновение озадачивших его. Но затем понял, что смотрит на развалины неведомого города. Он не стал задерживаться здесь: сердце разрывалось при мысли, что миллиарды людей не оставили других следов своего существования, кроме борозд на песке.
Плавная кривая горизонта, наконец, нарушилась складчатыми горами, мгновенно промелькнувшими внизу. Машина постепенно замедляла ход, опускаясь на землю по огромной дуге в сотню миль длиной. И вот под ними Лис, его леса и бесконечные реки, создающие картину такой несравненной красоты, что на какое- то время Элвин не мог двигаться дальше. На востоке земля была в тени, а большие озера, казалось, плыли над ней, как сгустки тьмы. Солнце клонилось к закату, и вспышки света плясали на воде, переливаясь такими цветами, которые он себе и представить не мог.
К счастью, определить местонахождение Эрли было несложно (робот не мог вести его дальше). Элвин этого ожидал и порадовался, что обнаружил пределы его возможностей. Скорее всего робот никогда не слышал об Эрли, поэтому местоположение деревни не хранилось в его памяти.
Поэкспериментировав немного, Элвин посадил корабль на холме, откуда впервые увидел Лис. Управлять машиной было очень просто: нужно было только высказать желание, а робот занимался деталями. Однако, считал Элвин, робот проигнорирует опасные или невозможные приказы, хотя он и не собирался их отдавать без крайней необходимости. Элвин был уверен, что никто не видел его прибытия. Это было очень важно — он не хотел снова вступать в единоборство умов с Серанис. Пока у него не было четкого плана, и он не хотел рисковать, не установив дружественных отношений. Он останется в безопасности на корабле, а робот может выступить в роли посла.
По дороге в Эрли Элвин никого не встретил. Странно было видеть из космического корабля, как в поле обзора проплывала знакомая дорожка, а в ушах раздавался шепот леса. Он все еще не мог полностью отождествить себя с роботом; кроме того, контроль над ним требовал большого напряжения.
Когда он добрался до Эрли, было уже почти совсем темно, и маленькие домики купались в закатном свете. Элвин держался в тени, и его обнаружили, только когда он добрался до дома Серанис. Неожиданно раздалось сердитое пронзительное жужжание, и экран заслонили трепещущие крылья. Он непроизвольно отшатнулся, но сразу же понял, что произошло. Это Криф опять демонстрировал возмущение тем, что кто-то летает без крыльев.
Не желая обидеть прекрасное, но глупое существо, Элвин остановил робота и попытался спокойно выдерживать удары, градом сыпавшиеся на него. Хотя он сам и находился в безопасности в миле оттуда, он все же вздрагивал от ударов и был рад, когда Хилвар вышел посмотреть, что случилось.
При появлении хозяина Криф удалился, продолжая злобно жужжать. В наступившей тишине Хилвар стоял, глядя на робота. Потом он улыбнулся.
— Здравствуй, Элвин, — сказал он, — я рад, что ты вернулся. А может, ты сейчас в Диаспаре?
В который раз Элвин с завистью и восхищением подумал о четкости мышления Хилвара.
— Нет, — ответил он, не зная, насколько четко воспроизведет его голос робот. — Я в Эрли, неподалеку отсюда, но какое-то время побуду там.
Хилвар засмеялся.
— Думаю, это правильно. Серанис простила тебя, что же касается Ассамблеи — это другое дело. Сейчас как раз идет конференция — впервые в Эрли.
— Ты хочешь сказать, — спросил Элвин, — что ваши советники сами пришли сюда? А я — то думал, что при ваших телепатических способностях в этом нет необходимости.
— Да, такое происходит редко, но бывают случаи, когда это желательно. Мне неизвестна истинная причина кризиса, но трое Сенаторов уже здесь, а остальные скоро прибудут.
Элвин не мог сдержать улыбку при мысли о том, как события в Диаспаре отразились здесь. Очевидно, где бы он теперь ни появился, он будет оставлять позади шлейф страха и ужаса.
— Хорошо было бы, — сказал он, — побеседовать с вашей Ассамблеей, находясь в безопасности.
— Ты будешь в безопасности, даже если пойдешь сам, — сказал Хилвар. — Если Ассамблея пообещает не воздействовать на твой мозг. Если ты не согласен, я останусь с тобой. Я отведу твоего робота к Сенаторам: они расстроятся, когда его увидят.
Элвина охватило коварное чувство радости и веселого возбуждения. Он чувствовал себя на равных с правителями Лиса, и хотя не испытывал к ним злобы, приятно было чувствовать себя хозяином положения, владеющим силами, которые даже он сам пока не может оценить.
