самый пресловутый случайный попутчик, которому можно все о себе рассказать, а потом ни разу в жизни его не встретить. Наверное, это гадкий коктейль развязал так сильно ему язык.
– Ее задержали по подозрению в убийстве твоего соседа, старика Пригожина, но потом отпустили за недостаточностью улик. Если бы ты ее видел, то понял бы меня! Она необыкновенная! Жаль, что у меня внешность прыщавого подростка, и особенно жаль, что я ничего не могу предложить ей, кроме комнаты в коммуналке и абсолютно несносной мамы. Жаль! Слушай, а может, бросить к черту эту прокуратуру и попытаться заняться бизнесом? Слушай, может, ты мне подскажешь с чего начать?! Ты же того... типа из тех, кто ... хозяин жизни?
– Надо же, это что ж за баба, что ты готов в сорок лет начать новую жизнь?
– Она... – Март подождал, когда официант заменит пустые бокалы на полные, выкинул соломинку и залпом, до дна, выпил густую, крепкую жидкость.
– «Секс на пляже»! – хихикнул он. – Она экзотическая птичка, которая залетела не на ту территорию. Ей здесь не климат, ей здесь не место! У нее шоколадная кожа, грустные глаза и веселый нрав. Она носит только красные платья и имя, которое ей не идет – Катерина Ивановна Иванова. Я отпустил ее под подписку о невыезде до окончания следствия, но я готов опять ее посадить, лишь бы только видеть почаще... Еще там странная история с ожерельем... Кажется, я на пороге раскрытия очень старого дела. Уж я ее давил, уничтожал вопросами, а она... не сломалась, выпуталась, наняла адвоката! Если бы я только мог предложить ей свою коммуналку и маму! Слушай, а может, не надо в бизнес, может, навесить на нее всех грехов, а потом подождать пока отсидит, и взять ее тепленькую, сломленную и, кстати, богатенькую в коммуналку к маме?! – Март рассмеялся, чувствуя, что выглядит идиотом. Мозги не слушались, язык не повиновался, руки-ноги налились тяжестью и не двигались. Так захотелось спать! Но побледневший вдруг Сытов начал задавать дурацкие вопросы и было легче ответить на них, чем отвязаться от Сытова. Март все ему выложил: и про переодетого в красное мужика, и про убийство Пригожина, и про то, сколько улик было против Катерины Ивановны, и про ожерелье, которое, оказывается не было украдено у бабки Пригожина, и снова про свою маму и коммуналку, и про засахаренное варенье и про еще что-то, он точно не помнил про что...
Сытов перестал быть рубахой-парнем, он напрягся, осунулся, побелел и расстреливал его своими вопросами, будто это он, а не Март был следователем. «Почему?» – подумал Март и вслух спросил:
– Почему?!!
Сытов ничего не ответил. В кабинку ввалились две девки, ростом под потолок и почти без юбок. Сытов спросил его:
– Будешь? Тут отличные девки!
Март замотал головой.
– Мне бы сладенького, – жалобно попросил он. – Можно торт?
А потом он не помнил.
Нет, помнил, что стал обладателем прозрачной коробки с тортом. Он куда-то ехал на заднем сиденье машины с этой коробкой, а Сытов жестко его пытал – какой у Катерины Ивановны адрес, какой телефон. И было проще сказать, чем отвязаться от этих вопросов, больно бьющих по пьяным мозгам.
«Секс на пляже»! А у него, у Марта Карманова, тоже есть свое забойное место и свой фирменный коктейль. «Мама в коммуналке»!
Сытов доставил Марта по адресу, который с детства знал назубок. Он взвалил бесчувственное легкое тело на плечо и позвонил в хорошо знакомую квартиру два раза – столько, сколько нужно звонить Кармановым. Тетя Зина – так во всяком случае звал ее в детстве Сытов, – открыла быстро, будто ждала за дверью, когда кто-нибудь позвонит. Сытов мельком на нее глянул. Все такая же – маленькая, сухонькая, бледненькая, с глазками, в которых живет недовольство собственной жизнью и зависть к успехам других.
– Это что? – всплеснула она руками. – Это хто?!
– Это я, тетя Зина, здрассьте! Принес вот вашего мальчика, – буркнул Сытов и пошел по длинному коридору, в котором, как водится, висели старые ванны, лыжи, и велосипеды.
– Ох, Никита, ты что ль? Что с оболтусом моим сделал? Напоил?!
– Напоил, – кивнул Сытов, сгрузил тело на старенький диванчик, порытый совдеповским хлопчатобумажным покрывалом, и на впалый живот Марта поставил коробочку с тортом. – За встречу немного выпили.
– Немного выпили! – с неописуемым сарказмом воскликнула тетя Зина.
– Ну, я пошел, – Сытов зачем-то отряхнул руки, повернулся и пошел по длинному коридору в обратном направлении, бороздя носом по велосипедным педалям, детским железным ваннам, и еще чему-то, что вешает бедность на стены.
– Торт забыл! – заорала вслед тетя Зина. Она не пришла в умильный восторг от встречи с Сытовым.
– Это вам! – крикнул в ответ Сытов уже от двери.
– А мы себе сами купим! Ишь, дорохущий какой! С барского плеча?!! Барин нашелся!!!
Сытов захлопнул дверь.
И почему он решил, что жизнь не удалась?
Теперь он знал, что делать. Он не спас Катерину тогда, так поможет теперь. Он не стал ничего говорить Марту про шляпу и платье, потому что точно не знал – будет ли Катерине это на пользу. О своей находке он расскажет сначала ей. И они вместе подумают, что с этим делать дальше.
Она простит его. Никуда не денется.
Трясущимся пальцем Сытов набрал номер, который дал ему Март. Была вероятность, что пьяный друг детства чего-нибудь перепутал, но Сытов верил, что ему повезет. Длинные гудки впивались в мозги как остервеневшие пчелы. Что он ей скажет? «Это я – Сытов»?!!
– Алло? – прозвучал в трубке странный, жеманный голос. Этот голос не мог принадлежать ей.
– Катерину Ивановну, пожалуйста, – просипел Сытов, стараясь унять бешеное сердце.
– А кто ее спрашивает? – продолжал жеманиться голос. Было впечатление, что кто-то плохо играет женскую роль.
– Это... – Сытов замялся. Как представиться? Бывший любовник? Убийца? Спаситель? Как? – Это... – Он так и не смог ничего сказать. Он нажал отбой.
Наверное, лучше к ней поехать. Когда она увидит его, ему не придется ничего говорить. Зная Катьку, можно быть уверенным, что она его простит. Впрочем, зная бывшую Катьку. Та стервозина, которая бодалась с ним на дороге, неизвестно как себя поведет...
Нет, он не должен ехать. Вдруг у нее ... муж? Вдруг у нее дети? Сытов вдруг отчетливо понял, что не вынесет вида ни Катькиного мужа, ни Катькиных детей.
Нет, поедет. У него есть доказательства, которые могут ее или спасти, или погубить. Надо разобраться.
Он опять схватился за телефон.
– Лика! – заорал он, включив дворники и фары. Оказывается, уже стемнело, оказывается, пошел дождь. – Лика!!! Ты помнишь те красные шмотки, которые я нашел на помойке?
– Кит, – заспанным голосом пробормотала Лика, – мы опять играем тонкую мелодраму? Я уже сплю. Я сплю одна. Я не против, если ты присое...
– Лика! Мне не до твоих идиотских шуток! Скажи, эти шмотки, ты их... не выбросила?
– Нет, – сообщила плаксиво Лика. – Они напоминают мне о наших новых отношениях. Я их запихала в кладовку и иногда любуюсь на них, чтобы вспомнить то чудесное утро, когда ты рано пришел с работы.
– Иди! Иди и посмотри на них лейблы! Ты разбираешься в этом! Какая там фирма? Где их могли купить? Кто их мог купить?!!
– Кто?!
– Ну да, кто!
– Ты чокнулся, Сытов! – Она звала его Сытов, когда давала понять, что перестала дурачиться.
– Лика!
