Но баба Люба никогда не стучалась, а просто вваливалась, гремя о ведро шваброй.
Севка решил, что это всё же клиент, поэтому быстренько развалился в кресле, закинул ноги на стол и раскурил остаток сигары, который специально держал на случай клиента. Так по мнению Фокина должен был выглядеть настоящий детектив – расслабленно, слегка отрешённо и обязательно в клубах сигарного дыма.
– Войдите! – крикнул лениво Сева.
Дверь распахнулась, в комнату ворвался мужик в белом костюме и сдвинутом на бок, плохо завязанном галстуке. Светлые волосы у мужика стояли дыбом, губы дрожали, а взгляд выражал отчаяние.
Всего этого было так много – мужика и отчаяния, – что Севка слегка отшатнулся. Торопливо затушив сигару, он снял со стола ноги.
– Вы?! – выдохнул посетитель. – Вы занимаетесь частным сыском?!
– И сыском, и частным, и занимаюсь, – попробовал пошутить Фокин, но замолчал, наткнувшись на обезумевший взгляд клиента.
– Тогда докажите, что я не убивал свою жену! Докажите! Я заплачу!! – Мужик начал метать на стол пачки евро, извлекая их из запазухи, из карманов, и – как показалось Севе, – из своих внутренностей.
Клиент был нашпигован деньгами как утка яблоками. Но, несмотря на бедственное материальное положение, Севке стало неуютно под этим обстрелом валюты.
– А вы действительно не убивали свою жену? – поинтересовался он, когда «яблоки» в «утке» закончились, а на столе образовалась приятная глазу розовая горка.
– Действительно! – заорал мужик так, что со стены упал календарь. – Я действительно не у-би-вал свою жену! Я… я… я… – Он рухнул на стул и горестно схватился за голову. – Я не знаю, кто это сделал, но милиция подозревает меня! С меня даже взяли подписку о невыезде. Господи, да они все просто уверены, что это сделал я!!!
Ситуация называлась «клиент созрел», и Сева осторожно пощупал ту пачку евро, которая лежала к ближе к нему.
– Давайте по порядку, – вкрадчиво начал он. – Во-первых, успокойтесь. – Фокин придвинул к клиенту стакан и графин с водой, в свежести которой не был уверен.
– Я спокоен. – Мужик выпил воду прямо из графина, а остатки вылил себе на голову, намочив волосы, пиджак, расхлябанный галстук и брюки. – Я спокоен как танк.
– Скажите, откуда вы обо мне узнали?
Клиент нервно порылся в кармане брюк, словно снова отыскивая там пачку денег, но вместо евро вынул визитку и показал её Фокину.
– Вот, – сказал он. – Тут написано «Всеволод Фокин, частный детектив». Это ваша визитка?
– Моя. – Сева с удивлением покрутил картонный прямоугольник в руке. – А откуда она у вас?
– Девчонки дали, которые живут по соседству от того места, где убили мою жену. Узнали о моём горе и дали эту визитку, сказав, что вы хороший специалист.
– Постойте! – подскочил Сева. – Так вы Говорухин? Банкир?!
– Меня зовут Александр Петрович, – поморщился Говорухин, словно собственное имя внушало ему отвращение. – Да, я банкир. Раз вам известна моя фамилия, значит, обстоятельства дела вам тоже известны. Моя жена Жанна вчера зачем-то приехала в квартиру своей бабки, которая на тот момент находилась в больнице, а около полуночи Жанну с проломленной головой обнаружила соседка. Кто-то зарубил мою жену кухонным топориком. В квартире не нашли следов присутствия постороннего человека и поэтому, слышите вы, – именно поэтому! – парни из уголовного розыска сделали вывод, что жену убил я! Типа следов борьбы нет, убитая сама открыла преступнику дверь, не испугалась его, не запаниковала, спокойно повернулась к убийце спиной, а значит, это был её муж! Бред!!! – Говорухин вскочил и пробежался по комнате как хомяк по стеклянной банке – не видя стен и натыкаясь на них то и дело. – Бред! – Он сел снова на стул. – Бред, бред, бред! Разве можно так тупо мыслить?
– Нельзя, – согласился с ним Фокин. – И поэтому нам придётся начать сначала. Возьмите себя в руки и чётко отвечайте на мои вопросы.
– Хорошо, – кивнул Александр Петрович и поспешно добавил: – Я постараюсь.
– У вас есть алиби? – задал главный вопрос Сева.
– Если бы у меня было алиби, я бы сюда не пришёл! – завопил Говорухин. – Вы что, тупой?! – постучал он себя по лбу.
– Вы обещали успокоиться и отвечать на мои вопросы. Иначе я не буду работать. – Севка демонстративно отодвинул от себя гору розовых денег.
– Простите, – мигом успокоился Говорухин. – Нет, алиби у меня нет. Вчера вечером, когда моя жена неизвестно зачем потащилась в квартиру своей долбанной бабки, у меня было отвратительное настроение. Я долго просидел на работе, а когда вышел из банка, решил поехать не домой, а куда глаза глядят. Я часто так делаю, когда на сердце тоска, в душе смятение, а дома ждёт жена с вечным вопросом «Где был?» Я ездил часа два, – просто так, чтобы развеяться, – и вдруг обнаружил, что нахожусь возле Северного кладбища, где похоронен мой армейский друг Денис Полыханов. Он погиб в Чечне, остался после срочной службы служить там по контракту. Я решил навестить Дениса. Взял с собой коньяк, сигареты, и просидел возле могилы час… или два, или три, я точно не знаю, потому что не смотрел на часы. Уже стемнело, а я всё сидел. Выпил немного, стопочку, или две… Поговорил с другом, всё ему рассказал, вспомнил как классно мы жили в армии, как всё было просто и честно – никаких тебе закидонов, тонкостей и полутонов. Потом я поехал домой, поставил машину в гараж и через кухню, чтобы не встречаться с Жанной, поднялся к себе в кабинет. Разделся, лёг на диван и уснул. А ночью ввалились менты и заявили, что я убил Жанну. Прежде чем на меня надели наручники, я позвонил своему адвокату. Подключив все свои связи, он с трудом уговорил оперов и следователя не прятать меня в изолятор, а отпустить под подписку о невыезде. Меня потащили на место происшествия, показали кухню, залитую кровью, труп… Но это не я! Я пил коньяк на могиле, но подтвердить это может только Денис! Утром я ещё раз поехал на место происшествия, чтобы поговорить с соседями и, может, денег им сунуть, чтобы подтвердили, что меня никогда в жизни в этом дворе не видели, но встретил милых девчонок, которые дали мне вашу визитку. Вот, собственно, всё.
– Вашу машину вчера вечером не останавливали гайцы?
– Нет.
– Кто-нибудь из охраны или прислуги видел как вы вернулись домой?
– Прислуга уходит в восемь вечера и приходит в восемь утра, а охрану я не держу, мне достаточно тревожной кнопки.
– Да-а, – побарабанил пальцами по столу Севка. – Первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда алиби может подтвердить только покойник.
– Так вы возьмётесь за моё дело? – шёпотом спросил Говорухин.
– Я за него уже взялся, неужели вы не заметили? Только одно обстоятельство меня очень смущает…
– Какое?
– По-моему, вы совсем не горюете по поводу смерти своей жены. Просто убиваетесь, что вас посадят, но не более того.
– Я никогда не любил Жанну. – Говорухин закрыл глаза и откинулся на спинку стула. – Об этом все знали, и это только усугубляет подозрения в мой адрес.
– Зачем же вы женились на ней?
– Как бы вам объяснить… – Говорухин похлопал себя по карманам, достал пачку каких-то диковинных сигарет с золотым фильтром и закурил. – Когда в жизни добиваешься определённого успеха, то женитьба по любви – непозволительная роскошь. Начинаешь думать о пользе дела, а не о чувствах.
– И какую пользу приносила вам Жанна?
– Её отец – известный депутат, член комитета Госдумы по финансовому рынку Владимир Назаров. Женитьба на Жанне во многом развязала мне руки. В то время, когда многие банки загнулись, я не только выжил, но и открыл несколько филиалов по всей стране.
– Но разве это не гарантирует вас от подозрений в убийстве жены? Если вы женились по расчёту, и этот брак приносил выгоду, зачем вам убивать супругу? – удивился Фокин. – Странно рубить сук, на котором сидишь.
