– Не знаю… Ничего не знаю и не понимаю… Сейчас модно выводить на чистую воду таких зажравшихся уродов как я… – Говорухин в отчаянии закрыл руками лицо. Сигарета тлела в его дрожащих пальцах. – А самое главное, – продолжил он, – что Жанкин отец мне не верит. Почему-то он уверен, что его дочь убил именно я. Если вы не поможете мне, я погиб…
Ни один банкир не говорил Фокину «я погиб». Ни один банкир не платил розовой наличкой только за то, чтобы он, Севка Фокин, согласился помочь ему.
Да…
Это тебе не трусы искать…
Получается, Лаврухин обеспечил его работой, да такой, за которую передрались бы все частные детективы страны.
Севка покосился на кучу денег, с трудом веря, что в случае успеха сможет распоряжаться ей по своему усмотрению: забрать из ремонта машину, заплатить всем и вся, нанять наконец секретаршу и уехать в какую-нибудь экзотическую страну, Индию, например. Или Вьетнам. Там он сможет проветрить мозги чужим воздухом, чужими традициями, чужой культурой и чужими женщинами. Может быть, он даже женится на индийской или вьетнамской девушке и привезёт её сюда, чтобы щи варила и пироги пекла…
Севка вздохнул.
– Мне нужно три дня, – сказал он. – Если за это время я докажу, что Жанну убили не вы, то заберу всю сумму, – кивнул он на деньги. – Если нет, то… – Севка вытянул одну увесистую пачку денег и сунул её в карман. – То это мне на расходы. Оставьте мне все свои координаты, номер и марку машины, а сами езжайте домой. Теперь убийство вашей жены – моя забота. Когда будет нужно, я свяжусь с вами.
Говорухин быстро записал на бумаге адреса, телефоны и встал.
Отчаяние на его лице погасло, уступив место усталости.
– Не переживайте, – Севка тоже встал и похлопал банкира по плечу. – В Помпеях тоже все жили долго и счастливо. И умерли в один день!
– Это вы к чему? – нахмурился Говорухин.
– Это анекдот. Вам не смешно?
– Ха-ха-ха! – громогласно провозгласил Александр Петрович и смерчем вылетел из кабинета, оставив после себя запах сигарет и сандала, который, очевидно, присутствовал в его парфюме.
Фокин быстро убрал деньги в сейф и достал оттуда пистолет.
Не успел он пристроить оружие, как в кабинет без стука ввалился Лаврухин.
– Я всё знаю, – задыхаясь, сообщил участковый. – Говорухину грохнули! Господи, слава богу, что я успел уйти в отпуск! – Вася упал на стул и размашисто утёр пот со лба. – Слушай, а что это ейный мужик у тебя делал? Его же в изоляторе должны держать, он первый подозреваемый!
Сева проверил обойму, дунул, как полагается, в ствол, сунул пистолет в кобуру, а кобуру уже пристроил со смыслом – под пиджак, на пояс, – чтобы и не видно было, но угадывалось.
– «Ейный» мужик тут музыку заказывал, – пояснил Сева. – Слышь, Вася, ты мне что вчера обещал? Что всегда в моём распоряжении будешь, если я трусы и лифчик найду?! Так вот, бельишко находится у твоих свидетельниц в целости и сохранности, они его от дождя спасли. Можешь закрывать дело. А мне твоя помощь нужна.
– Я в отпуске! – заартачился Вася.
– Это ты для начальства в отпуске, – доверительно наклонился к Лаврухину Сева. – А для меня ты ценный кадр с доступом к оперативной информации.
– Ясно, – сник Вася. – Значит, Говорухин заказал тебе поиск убийцы своей жены. Он типа не при чём. Да врёт он! Сам жену грохнул! Это даже дебилу понятно!
– Вася, мне не нравится в этой версии три момента. Первое, что человек с банкирскими мозгами убивает жену тем, что попадается под руку – в данном случае, кухонным топором.
– Аффект, – буркнул Вася.
– Второе, что он делает это не где-нибудь, а в квартире её бабки. Зачем?! Его куча соседей могли заметить, когда он входил в подъезд!
– Аффект! – крикнул Вася. – Узнал, где жена с любовником встречается, вломился в квартиру и грохнул её первым, что под руку подвернулось!
– Он не любил жену. Ему по большому счёту плевать было, где и с кем она встречается. И потом, где любовник? Почему он его не убил?!
– Любовник сбежал, – выдвинул очередную версию Вася. – Это был очень проворный любовник!
– И третье, – продолжил Сева. – Какого чёрта Говорухин после убийства попёрся домой и, как ни в чём ни бывало, лёг спать?! Его же сонного дома повязали!
– Аффект! – заорал Вася. – Аффект и чувство вседозволенности! Если бы у тебя было столько денег, сколько у него, ты бы тоже пошёл домой спать после того как кого-нибудь грохнул.
– Если бы у меня было столько денег, сколько у него, я бы никогда не испытывал чувство аффекта, – вздохнул Сева. – Ты вот что, Василий, собери-ка мне всю информацию, которая есть по этому делу у следствия. А в два часа ночи я жду тебя по адресу, где произошло убийство. Будем вскрывать опечатанную хату и осматривать место происшествия.
– Ва-а! – схватился за голову Лаврухин. – Это называется должностное преступление.
– Это называется взаимовыгодное сотрудничество, Лаврухин. Давай, Вася, шевели ластами. А то я в одностороннем порядке чеснок жру, внешность свою порчу, имидж перед красавицами теряю, а ты всё только обещаешь.
Лаврухин встал и поплёлся к двери. Взявшись за ручку, он вдруг замер.
– Слышь, Севка, а сколько тебе этот хмырь обещал заплатить, если ты докажешь, что не он жену грохнул?
– «А вот вам к торту изюминка», – сказала ворона, пролетая над пикником, – широко улыбнулся Фокин.
– Понял, – кивнул Лаврухин. – Тебе торт, мне – изюминка. Победила дружба.
Лаврухин ушёл, а Севка высоко подпрыгнул, издав вопль счастливого орангутанга.
У него наконец-то появилась работа, а значит – конец безделью, безденежью и ощущению, что ты мартышка, которая орёт «Кризис!».
Ровно в два часа ночи Фокин зашёл в подъезд дома, где убили жену банкира.
В подъезде было темно – глаз выколи, и сильно воняло кошками.
Не успел Сева сделать и двух шагов, как со стороны подвала к нему кинулась длинная тень.
Не раздумывая, Фокин зарядил «тени» под дых. Она хрюкнула и осела на два колена.
Севка подсветил себе фонарём и увидел мужика с чёрным казацким чубом и такими же залихватскими усами.
– Сволочь, – сказал гуцул голосом Васи. – За что?!
– Лаврухин, ты, что ли?! – Фокин подёргал Васю за чуб. – А парик с усами зачем?
– Так меня же здесь знают все, – держась за живот, Лаврухин поднялся с колен. – Если кто увидит, греха не оберёшься… Поди потом, докажи, что ты не верблюд, если в опечатанную квартиру полез! Я все лампочки выкрутил и загримировался.
– Уж делал бы что-то одно – или гримировался, или лампочки выкручивал. А то перебрал с конспирацией, за что и получил, – засмеялся Севка.
– Фонарь выключи! – зашипел на него Вася.
Они поднялись на второй этаж и остановились возле двери, опечатанной бумажной лентой.
– Васька, тут всего-то второй этаж, давай через балкон заберёмся, – предложил Сева, долго занимавшийся скалолазанием и покоривший не одну вершину.
– Ага, счас! – шёпотом завопил Лаврухин. – Чтобы я себе в отпуске ноги переломал?! Сам ползи, паук, а я… – Вася достал из кармана камуфляжной куртки связку отмычек и незаметным, ловким движением вскрыл замок.
– Да ты классный взломщик! – искренне восхитился Фокин.
– Я классный мент, – огрызнулся Лаврухин.
В квартире пахло затхлостью, старостью и каким-то лекарством – валерьянкой, что ли, – Сева не
