заподозрив, что я кругом обманул его, вероятно, арестовал бы меня. Публика между тем по очереди подходила за билетами, и я ближе и ближе придвигался к кассе, хотя все еще понятия не имел, что делать и чем все это кончится.
* Партикулярное - частное, штатское.
Наконец я очутился лицом к лицу с кассиром. Квартальный стоял у решетки за моей спиной.
'Билет в Полтаву, третьего класса!' - заявляю я громким, решительным голосом и начинаю расстегивать жилетку, чтобы вынуть деньги из-за пазухи
'Торопитесь, вы задерживаете публику!' - кричит кассир.
'Сейчас, - отвечаю я решительно. Вытаскиваю крест из-за пазухи и хватаюсь руками за голову. - Братья православные! Меня ограбили!' - закричал я не своим голосом и отскочил от кассы как сумасшедший.
Толпа собралась вокруг меня, и я начал объяснять, что у меня была двадцатипятирублевая бумажка, все мое имущество, и привязана была она веревочкой к кресту; но что мошенник жилец, которого я подобрал на улице, обокрал меня ночью и сбежал.
И я вытирал рукавом слезы, настоящие слезы, которые текли из глаз во время моего печального повествования!..
Загрубелое лицо Василия осветилось на минуту его добродушно-удивленной улыбкой, и он продолжал:
- Когда мои слушатели были достаточно растроганы, я вытер слезы, схватил свои вещи и бросился вон, вскочив на первого попавшегося извозчика.
- А квартальный, - спросила Вулич, - не последовал за вами?
- Нет, не последовал. Я так был огорчен потерей моих денег, что на минуту потерял его из виду. Но, отъехав немного, я оглянулся и никого за собой не увидел. Я провел вечер, бродя из одного места в другое, чтобы убедиться, что за мной не следят. На этот раз меня оставили в покое.
- Он, должно быть, вернулся в часть, - сказала, смеясь, Зина, - и написал донесение высшему начальству о проделках революционеров над простаками, которых они заманивают в свои сети.
- Объясни, пожалуйста, - спросил Андрей, - зачем ты вернулся домой после того, как тебе поручили обход кабаков, раз ты остался один? Я этого не могу понять. Если даже за тобой шел шпион, ты бы гораздо проще мог от него отделаться.
Василий пожал плечами, удивленный, в свою очередь, этим вопросом.
- А вещи, оставленные дома? - возразил он.
Андрей так расхохотался, как будто это насмешило его больше, чем все приключения Василия.
- Вы должны, конечно, взглянуть на сокровища, которые наш Вася пошел добывать из вражьих рук, - обратился он к Зине и Вулич.
Он было направился к чемодану с явным намерением обнаружить его содержимое на удивление всей компании. Но Василий схватил чемодан и решительно уселся на нем. Он ни за что не позволил бы показывать свои вещи дамам.
На следующий день Андрей попрощался с друзьями и отправился обратно в Петербург с поручением от Зины достать денег на ее предприятие. Василий остался в Дубравнике. Он совершенно справедливо заключил, что благодаря своей счастливой внешности он везде одинаково безопасен, и потому решил не оставлять Зину до конца. В характере Василия было нечто поистине рыцарское, и эта черта проявлялась лучше всего в его обращении с женщинами. У него всегда была дама сердца, по которой он вздыхал, но, как настоящий рыцарь, он всегда был к услугам женщин, которым мог бы оказаться полезным, и никому он не был так предан, как Зине.
Глава VIII
Петербург был в праздничном одеянии, когда Андрей, только что приехавший из Дубравника, выходил из вокзала. Выпал первый снег, а это большой праздник для северянина. Улицы, тротуары, скамейки, крыши, барки на соседнем канале - все было покрыто ровной сверкающей пеленой свежего снега. Черные неподвижные деревья приняли фантастический вид под белым пушистым слоем, покрывавшим даже тончайшие их ветки. Солнце терялось где-то в глубине густого, медленно падавшего снега, но кругом внизу было необыкновенно светло. Белый покров земли блестел мягким светом, веселя глаза и сердце после унылых осенних красок. Воздух был свежий и бодрящий, наполненный возбуждающим ароматом снега и зимы. Большие белые хлопья засыпали шляпы, пальто, волосы и бороды прохожих и придавали им вид ряженых. Лица были веселы, лошади бежали бойко. Кое-где неслышно скользили санки, и их собственники гордились тем, что первые приветствуют красавицу зиму.
Невольно поддавшись общему веселью, Андрей быстро шагал по Лиговке, торопясь на квартиру Лены. На этот раз он никого не предупредил о своем приезде; но он знал, что Лена живет на Лиговском канале, недалеко от вокзала, и надеялся застать ее дома.
Она как раз выходила из ворот, в своей меховой шапочке, веселая и свежая, как день, когда Андрей окликнул ее по имени. В изумлении она уставилась на него, и сейчас же ее лицо осветилось приветливой улыбкой.
- Наконец-то вы вернулись! - воскликнула она. - Я боялась, что, после того что случилось в Дубравнике, вы там застрянете навсегда. Но скажите, вы серьезно вернулись?
- Да, серьезно, - отвечал Андрей.
Лена выходила из дому по собственному делу, но ради Андрея согласилась сделать круг и проводить его на конспиративную квартиру. Она стала расспрашивать об их попытке, которая произвела довольно сильное впечатление среди революционеров. Андрей отвечал на ее расспросы без особенной охоты, но и без видимого неудовольствия. Перемена места и окружающей обстановки притупили в нем прежнюю болезненность ощущений. Теперь он мог говорить об этом деле спокойно, как о совершившемся факте, с которым нужно мириться.
- А что нового у вас? - спросил он в свою очередь.
- В нашей группе, вы хотите сказать?
- Да.
- Ничего особенного. Таня выбрана в члены. За нее было пять поручителей и ни одного голоса против. Она уже согласилась. Надеюсь, она окажется хорошим приобретением для нас.
- Я в этом уверен, - подтвердил Андрей.
- Она работала некоторое время в Нарвской части и для начинающей вела дело очень хорошо, - продолжала Лена. - Жаль, что ей придется скоро уехать.
- Разве? - спросил Андрей, внезапно опечалившись.
- Она уезжает в Москву. Решено усилить наш тамошний кружок: он сильно прихрамывает. Жоржу поручили съездить в Москву для пропаганды, а Таня вызвалась сопровождать его. У нее там хорошие связи, и ими можно будет воспользоваться.
- Теперь понимаю… - пробормотал Андрей, отвернувшись, чтобы скрыть свое смущение.
Такое известие не удивило его. Он был приготовлен к чему-нибудь в этом роде. Но острая, холодная боль, резнувшая его от слов Лены, показала, как много скрытой надежды таилось в его глупом сердце.
- Говорят, они скоро поженятся, - в своем неведении продолжала Лена. - Мне говорили, что они давно влюблены друг в друга. Но я, собственно, этому не верю и ничего не замечала. Вероятнее всего, одна болтовня.
- Почему же? Жорж очень хороший человек, - сказал Андрей, стараясь быть беспристрастным.
