Конечно все по-английски.
— А борщ такой, — сказал брат, — что едва ли такой бывал когда-нибудь у нас.
Брат вытащил из кучи фотографический снимок.
— А это мы так ходили в Америке.
Мы посмотрели и чуть не умерли от смеха.
— Борис в смокинге! Ну и чудеса! А Шестаков-то, Шестаков — посмотрите! А дядя Том! Это он? Ну и здорово!
Действительно, снимок был веселый. Пилоты стоят в ряд. Вокруг — американки с пышными букетами. Пилоты — в смокингах. На Шестакове смокинг висит как на палочке. Все очень довольны. У всех улыбки до ушей. А сзади стоят любезные представители власти.
— Это нас в Сан-Франциско сняли, — сказал Борис.
— Сан-Франциско и Оклэнд — совсем рядом. Встречала нас невероятная толпа народа и два мэра.[7] Мэр города Сан-Франциско и мэр города Оклэнда. Мэр города Сан- Франциско преподнес нам на огромном подносе золотой ключ величиной в метр. Мэр оказал, что отныне город в нашем распоряжении.
Мы очень обрадовались, когда получили такой большой город в подарок.
А потом мэры принялись спорить. Один мэр говорит, что мы должны остановиться в его городе, а, другой, наоборот, — в его. А мы стоим и слушаем, как они спорят. Наконец мэры договорились: мы будем в Сан-Франциско, а «Страна Советов» — в Оклэнде.
В Сан-Франциско мы просидели на митингах и банкетах три дня. Мы хотим скорей лететь, а нас не пускают.
Наконец вылетели. От всех городов на нашем пути получаем по радио приглашения. Если бы мы на все приглашения соглашались, — то наверно и сейчас еще сидели бы где-нибудь в Америке. Мы только очень любезно покружим раза три над центром города и — дальше. Под нами город Чаен... Мы должны в нем остановиться. Но погода хорошая, темнота еще не скоро — мы пролетели мимо и сели на аэродроме в Норт-Платте.
Первый раз нас никто не встречает: аэродром пустынен. Вот благодать!
И вдруг видим — бежит к нам кто-то. А с другого конца аэродрома еще кто-то. А за ним еще. А потом бегут уже со всех сторон. Оглянуться не успели — вокруг нас уже кипит толпа. Тут же на глазах организовали «Комитет по встрече «Страны Советов».
Мы улыбаемся, кланяемся, жмем руки и вот видим — толпа расступается. Ну, кто-то важный идет. Мы приготовились. И вдруг — пионеры. Два мальчика и две девочки. В руках они несут какую-то штуку и преподносят ее нам.
Как вы думаете, что это было?
— Барабан! — выпалил Алеша.
— Нет, не барабан.
— Велосипед! — сказал я.
— Ну вот, велосипед! Какие глупости! Не знаете?.. Фуфайку. Теплую фуфайку. И, как вы думаете, кому они просили ее передать?
— Не знаем.
— Крупской!
— О!
Из Норт-Платта предпоследний перелет в Чикаго. Чикаго — знаменитый город, огромный.
Всего каких-нибудь 60 лет, как он сгорел до тла. Его выстроили заново, и теперь в Чикаго огромные небоскребы. Нас поразило, что в один день на знаменитых чикагских бойнях убивают 90 тысяч свиней.
Только одних свиней!
Толпа и мэр города встречают нас. Мэр любезно вручает нам прекрасно изданную книжку. Мы берем ее, благодарим и смотрим, что это за книжка.
Посмотрели и зашатались. Это программа встреч.
Прочесть эту книжку нужно добрых два часа, а исполнить все, что в ней написано, — неделю. Концерты, лекции, встречи, кино, доклады — бесконечная вереница приятных утренников и вечеров.
Фуфаев говорит:
— Ну, чорт возьми, — я на банкетах спать буду. Пусть они как хотят!
Но делать нечего. Напялили смокинги.
Три дня сидим на банкетах. Нас и фотографы снимают и кинооператоры, от журналистов отбою нет. Прямо в рот лезут: где родились, когда?
А если на улицу попадешь — тут же тебе тебя самого предлагают за копейку: в газете, в журнале, где угодно.
Наконец видим — больше невозможно.
И так уже октябрь на исходе.
— Нам очень приятно, — говорим мы, — но все-таки нам надо лететь.
Отпустили. Готовимся к отлету. Ну, через несколько часов — Нью-Иорк.
Все уже готово. Сели. Вдруг — бегут к нам. Машут бумажкой.
— Что еще? А сами думаем: жаль, что нельзя подняться вверх и улететь.
— Телеграмма!
— От кого?
— От Форда![8]
— От Форда?
— Да, от Форда. Он просит нас посетить его Детройт.
Фуфаев так посмотрел на американца с бумажкой, что мы чуть не умерли от смеха.
Однако, что поделаешь? Раз Форд и раз просит — значит надо посетить его Детройт.
— Только надо быть у Форда ровно в 11.30 утра, — говорит американец с бумажкой.
Мы удивились.
— Отчего?
— В 11.55 Форд должен выехать по делам.
Это было по-американски.
Мы решили показать, что сами не хуже американцев и прилетим во-время.
У ФОРДА
Перед нами стоит задача: попасть к 11.30 в Детройт.
До Детройта воздушных дорог две. Окольная и прямая через озеро Мичиган.
Мы, конечно, решаем лететь прямо.
— Нельзя, — говорят американцы. — Видите — погода испортилась. Над озером неспокойно. А у вас — колеса. Мало ли какал авария случится, утонете в озере. Мы никогда не летаем прямо, когда плохая погода.
Но мы полетели напрямик. Иначе нельзя. Если лететь кругом — не поспеем к Форду.
Нас провожает американский самолет. Но вместе мы летим недолго. Я увидел, что самолет пошел в бок. Должно быть летчик испугался и полетел кругом.
Под нами — Мичиган. Правда, он здорово волнуется. О берегов дует сильный ветер и сбивает нас с пути. Но такая погода — чепуха. Разве так было в океане? Только бы поспеть к 11.30.
А ветер дует сильней. Смотрю на часы. До Детройта по крайней мере два часа.
