близко. — Как меня побрили? — шепнул он и прижался щекой к ее шее.
Почувствовав его губы, она вскрикнула и отшатнулась. Его близость вызвала в ней странные ощущения: мужественный аромат его волос и кожи, чуть шершавая щека, тепло дыхания, пощекотавшего ее шею… Он понимающе улыбнулся.
— Думаешь, это слишком?
Совершенно потрясенная, она отвернулась и шагнула мимо него к автомобилю. Она чувствовала себя ошеломленной, смущенной и сердитой — и на него, и на себя: незачем было играть с его волосами.
Но, честно говоря, она втайне лелеяла мечту прикоснуться к его гладковыбритой щеке…
Скользнув на переднее место «мерседеса», Бриана хлопнула дверью, поджала губы и сложила руки на коленях. Джейк устроился за рулем. Несколько миль они ехали молча.
Его хриплый голос нарушил тишину:
— Я не первый раз касаюсь тебя, — его взгляд не отрывался от дороги, — не первый раз ты касаешься моих волос.
У нее упало сердце, она глубже вжалась в кожаное сиденье: она была еще не готова к разговору. Видимо, он был готов.
— Вечер пятницы мы…
— Можно не касаться пятницы? — Она развернулась к нему на сиденье. — Это была ошибка — я обозналась. Давай оставим это в прошлом — отныне и навсегда!
— Но это не в прошлом.
Его глаза не отрывались от полотна дороги, подбородок затвердел.
— И есть еще одна вещь, на которой я настаиваю, — сказала она, — поскольку собираюсь с тобой работать.
— Какая?
— Никаких шальных выходок — я их не потерплю. И не делай вид, будто не знаешь, о чем я говорю. — Она едва обратила внимание на то, что они свернули с шоссе на темный гравий. — Еще со школы ты ради собственного развлечения портишь мне жизнь.
Он направил машину по узкой дорожке и остановился под красивым красным кленом. Выключив зажигание, он повернулся к ней, положив руку на спинку ее сиденья:
— Я уже говорил тебе, что ты несколько преувеличиваешь.
— Нет, Джейк, не преувеличиваю. На танцах ты столкнул меня в бассейн, сорвал мою речь в народном клубе… — чем больше она вспоминала, тем сильнее распалялась, — устроил пожарную тревогу в отеле, где я остановилась. Я вынуждена была выскочить среди ночи в чем была!
— Ага, так ведь ты со своими участниками дебатов, — подхватил он, — явилась в мой колледж, он с трудом подавил усмешку. — Я, когда узнал об этом, решил, что стану желанным гостем.
— Сделав видеозапись моего неглиже?
Он сосредоточенно почесал бровь:
— Это было что-то розовое и кружевное, да? Доходившее почти до бедер. И еще вся голова была в резиновых трубочках.
— А что случилось с этой видеозаписью? — поинтересовалась Бриана с вновь возникшим беспокойством. — Я довольно долго боялась, что это появится где-нибудь на экране. — Например, на деловом совещании в «Роуленд Иншуренс». Жуткая перспектива.
— Нет, нет, эта запись находится в моей личной коллекции. — Опять в его глазах прыгали чертики.
— Есть и такая? — Бриана всплеснула руками. — Я не могу работать с тобой. — Отбросив ремень безопасности, она распахнула дверцу машины.
— Бриана, подожди.
У нее так стучало в висках, что она не слышала, как под ногами хрустели листья, прутики и прошлогодняя хвоя. Еще одна минута с Джейком непременно убьет ее! Если она не убьет его первая.
Сзади послышались тяжелые шаги; крепкая рука схватила ее за плечо.
— Бриана! — Он повернул ее лицом к себе. — Неужели ты действительно думаешь, что я мог бы кому-нибудь показать эту запись?
— Смеха ради.
— Поверь мне, я давно уже отказался от таких штук, клянусь!
— Тебе давно пора бы перестать дразнить меня.
Его руки стиснули ее запястья, лицо потемнело.
— Я мог бы сказать то же самое тебе.
— Я тебя не дразню.
— Дразнишь, Бриана, — он обвинял, его взгляд был суров и упрям, — дразнишь.
Сила этого взгляда повергла ее в растерянность — и упрекая, и пугая, и согревая ее.
— Когда? — ошеломленно прошептала она.
— Только что. Ты же знаешь: все, чего я хочу, — это оказаться с тобой как можно ближе к постели и закончить начатое. Я ничего не забыл.
Едва не теряя сознание, она резко отшатнулась. Он был опасен ей самым ужасным образом. Она должна… нет, она ему ничего не должна. То, что случилось в пятницу вечером, было настолько же его ошибкой, насколько и ее.
— Есть закон против беспокойств подобного рода, — прибегла она к атаке как к виду самозащиты. — Тебе лучше иметь это в виду, поскольку теперь ты — мой босс.
— Раз это означает, что я не могу говорить с тобой откровенно, я не возьмусь за эту работу.
Она опешила.
— Но ты не можешь ее бросить! — Ни на мгновение не усомнившись, что вполне может. — Компания рассчитывает на тебя. И город. И Эван!
Он угрожающе придвинулся:
— Тогда не заставляй меня притворяться, что я не хочу тебя.
Что-то горячее пронзило ее, и она была вынуждена напомнить себе, что он желает ее тела — как личность она ему не нужна. Секс, просто секс. Но это тем быстрее теряло значение, чем сильнее действовало его обаяние. Она еле сумела прошептать:
— Поехали домой.
Одно мгновение он напряженно смотрел на нее, потом отвернулся. У него вырвался длинный тяжелый вздох, он глубоко засунул руки в карманы и, откинув голову, уставился в небо.
Ей было неловко наблюдать за его борьбой с чем-то, ей непонятным. Сексуальное расстройство, догадалась она, но также и раздражение оттого, что его планы рухнули.
Медленный, осторожный, пристальный взгляд прошелся по ней.
— О'кей. Если я должен обращаться с тобой как с деловым партнером, я готов. Если я не могу упоминать, что мы занимались любовью, что я почти обладал тобою… — голос его упал до хриплого шепота, — Бриана, — он остановился и перевел дух, — тогда я не упомяну об этом. Но ведь придет время, когда я буду смотреть на тебя и мне не надо будет думать о работе. И никакой закон или уговор между нами не изменят этого.
Он повернулся и медленно пошел к машине. Бриана осталась стоять, где стояла, боясь тронуться с места.
Он распахнул багажник и выхватил несколько пакетов:
— Ты войдешь внутрь или нет?
— Внутрь? — Слова вдруг прозвучали так двусмысленно. Только тут она обратила внимание, что за пихтами стоял дом. Простой бревенчатый домик. — Где мы?
— Охотничий домик, — он захлопнул багажник, — я его снял.
— Снял? — Когда кончатся его сюрпризы? — Надолго?
— На день. — Их глаза встретились. — Но мы можем остаться здесь и на ночь.
Она отрицательно покачала головой, странная задумчивость напала на нее: провести вечер таким образом… наедине с ним в этой прекрасной хижине… все время думая о незаконченном деле… Решительно вернувшись к реальности, она повторила про себя причины, по которым никак не могла позволить себе это:
