– Чао, Поль! Вы не возражаете, если мы поговорим по-английски?
Рыжий почесал бороду.
– Я с огромным уважением отношусь к английскому языку, но Поль вон там, в конце стола, дорогая.
– О!
– Не делай этого, ладно? – пробормотал Юджин, пробираясь вместе с ней через вытянутые ноги и пустые бутылки.
Поль оказался плотным, темноволосым, с гладко выбритым лицом. Он был поглощен беседой с какой-то остроносой брюнеткой без косметики и беспрестанно теребил большую скатерть на столе. Кусок этой декоративной ткани, казалось, жил своей жизнью. Он хлопал складками, извивался и стремился выскользнуть из рук Поля.
– Можно мне вам что-нибудь принести? – прошептал Юджин.
– Я не отказалась бы от минеральной воды. Спасибо. – Майа примостилась на краешке дивана и не отрывала глаз от Поля и брюнетки, обсуждавших достоинства светящейся, шуршащей ткани. Они быстро и свободно говорили по-итальянски.
Поль был в серых брюках, линялой рубашке цвета хаки, застегнутой на все пуговицы. Его пальто было небрежно брошено на спинку дивана. Женщина была в узких темных брюках, ботинках, на руках элегантные белые перчатки до локтя. Она явно старалась не замечать подошедшую Майю.
Поль уцепился за край платка, и он, извиваясь, пополз вниз. Он прикрепил его к тонкому проводу, подтащил лежащий на диване ноутбук и, не прерывая разговора на итальянском, стал что-то печатать. Появилась первая информация на каком-то ужасающем техническом английском.
Поль последний раз нажал на клавишу, и все пришло в движение. Затем он повернулся к Майе и деловито осведомился:
– Вы американка?
– Да.
– Калифорнийка?
– Верно.
– Из Сан-Франциско?
– Вы очень проницательны.
– А я Поль из Штутгарта. Я программист. А это Бенедетта, кодировщица из Болоньи.
– Меня зовут Майа. В сущности, я ниоткуда. И ничего особенного не умею делать. – Она протянула через стол руку женщине.
– Вы модель, – безразличным голосом отметила Бенедетта.
– Да. Время от времени.
– Интересно, имелись ли хоть какие-нибудь мысли в вашей хорошенькой головке? Когда-нибудь?
– Никаких, но я смогу встряхнуться, если в нее что-то взбредет.
– Не будь такой бестактной, Бенедетта, – засмеялся Поль.
Бенедетта слегка коснулась кончиков пальцев Майи своими в элегантных перчатках и откинулась на диване.
– Мне нужно поговорить с этим человеком, и для этого я проделала долгий путь. Надеюсь, вы подождете и не станете строить ему глазки, пока мы заняты.
– Бенедетта – католичка, – пояснил Поль.
– Я не католичка! А Болонья – самый некатолический город в Европе! Я анархистка, занимаюсь программированием, создаю виртуальные миры. Я не против повесить последнего геронтократа на кишках последнего священника!
– А еще Бенедетта – образец такта, – заметил Поль.
– Я только хотела спросить об этой стене, – обратилась к нему Майа.
– Она называется «Эдемский сад». Автор Ева Маскова. 2053 год, – откликнулся Поль.
Юджин вернулся из бара, ему очень понравился только что услышанный анекдот, и он принялся его пересказывать. Он оперся локтями о спинку диванчика и, трясясь от хохота, рассеянно отпил глоток минеральной воды из Майиного фужера.
– Расскажите мне об этой Еве. Где она сейчас? – попросила Майа.
– Она слишком увлекалась растворами и как-то упала с велосипеда, сломала себе шею, – холодно разъяснила Бенедетта. – Но врачи сумели ее починить. Потом она вышла замуж за богатого испанского банкира и теперь работает в социальной сфере в каком-то дурацком мадридском небоскребе.
Поль чуть заметно покачал головой:
– Ты беспощадна. В свое время у Евы был настоящий священный огонь.
– Это ты так считаешь, Поль. А я с ней встречалась. Она образцовая маленькая буржуйка средних лет – ухаживает за домашними растениями.
– И все же в ней был священный огонь.
Майе не терпелось сказать:
