Телефонный звонок в виде чеченской национальной мелодии оторвал его от невеселых размышлений. На этот раз номер не определился, и Гайси ответил с осторожностью, нейтральным «алло».
– Здравствуй, брат, – услышал он знакомый голос Гудаева. – Почему не отвечал так долго? Может, забыл про старого друга?
– Как можно, отец! – привставая в знак уважения, хотя Салман и не мог этого видеть, ответил Ратуев. – Мы все молимся Аллаху, чтобы он поскорее тебя освободил…
– Хватит молоть чепуху, – строго перебил Ратуева Гудаев. – Оставь ее для одурачивания толпы. Слушай меня внимательно. Моего адвоката кто-то похитил. Я подозреваю, что это дело рук Кадыра Асланова. Этот шакал ничего не боится. Разберись с этим. Срочно! Попутно найди мне другого адвоката. Процесс должен состояться в намеченные сроки. Главное, чтобы меня вывезли из тюрьмы. Мне надо бежать! Я не могу больше ждать у моря погоды. Как ты это сделаешь, меня не интересует, но ты должен это сделать до того, как меня привезут в суд! И еще: съезд нужно перенести в другую страну. Всем скажешь, что проезд и проживание будут за наш счет. Не жалей денег, все потом вернем!
Ратуев слушал не перебивая. Он понимал, что Гудаев требует от него невозможного. Устраивать бойню посреди европейской столицы, средь бела дня – это, по меньшей мере, самоубийство. Даже если полиция не успеет вовремя стянуть подкрепление, она потом перекроет все выезды из Парижа так, что таракан не проскочит. Портреты сбежавшего будут висеть через каждые полметра, они не будут сходить с первых полос газет и с телеэкранов. При таком раскладе нечего и думать, чтобы покинуть Париж, не говоря уже о стране в целом. Даже среди своих вряд ли удастся отсидеться, поскольку так называемые «места компактного проживания чеченских эмигрантов» начнут трясти в первую очередь. А их во Франции не так уж и много. Но и ослушаться Гудаева он не мог: слишком велик был его авторитет среди тех, кто именовал себя «политическими эмигрантами». Ратуев рисковал попасть в опалу, стать изгоем среди соплеменников, а это верная смерть.
– Торопись, Гайси, – закончил свои наставления Салман, – времени у тебя мало, а успеть сделать надо много.
Дав отбой, Ратуев растерянно огляделся. Начинать действовать надо было немедленно, а он не знал, с чего начать.
«А может, – мелькнула у него шальная мысль, – не надо ничего делать? Пусть будет все как будет. Изобразить некоторое движение, а потом спустить все на тормозах. Если Салмана осудят, я займу его место. Пусть даже временно. Но пока он парится на нарах, люди будут привыкать ко мне. А если заручиться поддержкой Кадыра, то запросто можно выбиться наверх! Но изобразить движение необходимо».
– Габит! – крикнул он и, когда к нему вошел коренастый молодой мужчина, приказал: – Собирай всех людей. Начинается большое дело!
Он хотел сказать еще что-то, но его, уже в третий раз, отвлек телефон. Звонил Аслан.
– Что у тебя? – резко спросил Ратуев, принимая вызов.
– Гайси, – холодно проговорил на том конце Аслан, – мы приехали в госпиталь, никакого Порше там нет и не было. Адвокат врет тебе…
Глава 13
– А я вам говорю, что Гудаев что-то затевает, – продолжала упорствовать Аня. – У него такой загадочный вид, что только слепой мог ничего не заметить!
– Аня, подумай сама, что может затевать человек, сидящий в тюрьме? – в сотый раз приводил Демидов свой, как ему казалось, главный аргумент. – Побег? Не думаю, что это возможно. Все-таки это Европа, а не Россия-матушка…
– Леха, – растягивая слова, урезонивал друга Локис, – по-твоему, только у нас в России процветает коррупция и берут взятки? А в Европе, ты полагаешь, живут сплошь честные люди? Так же подкупаются, так же приворовывают…
После того как Порше позвонил Ратуеву и безуспешно попытался убедить того, что находится в больнице, Анна куда-то уехала. Вернулась она поздно. Демидов опять нервничал, бегал по комнате, возмущался и грозился «надрать Пигалице уши». Но едва она вошла, он тут же успокоился и, усевшись в кресло, демонстративно прикрыл глаза.
Корнейчик бросила на стол паспорта и какие-то бумаги.
– Значит, так, мальчики, – садясь в другое кресло и вытягивая ноги, проговорила девушка. – Сегодня мне удалось прорваться к Гудаеву. Я представилась новым адвокатом, но, по-моему, он мне не очень поверил. Во всяком случае, смотрел на меня с подозрением. Мальчики, нам надо торопиться, Гудаев что-то затевает…
Эта последняя фраза и вызвала ту самую дискуссию, которая продолжалась больше часа. Уступать никто не хотел. Локис попеременно поддерживал спорящих, но своего мнения не высказывал, предпочитая держать его при себе. В одном он был полностью согласен с Анной – надо торопиться.
– Ладно, – наконец решительно произнес Володя. – Мы можем сколько угодно долго говорить об этом, но дело от этого с места не сдвинется. Для начала давайте решим, что нам с этими урюками делать. Отпускать их ни в коем случае нельзя. Тот, который «чех», сдаст из-за фанатизма, а который адвокат – побежит от страха и недомыслия. Так что…
– Да чего там решать, – Демидов, как всегда, мыслил радикально. – Ты забыл, как в разведке поступают с «языками»?
Корнейчик озабоченно смотрела на десантников, не понимая, о чем они говорят. Точнее сказать, она понимала, что речь идет о Порше и втором мужчине, которого Локис забрал из офиса адвоката, но что разведчики собираются с ними делать, понять не могла.
– Купа, – покачал головой Локис, не замечая встревоженного взгляда девушки, – мы с тобой не на войне. Тут этот закон не действует. Скажу больше: здесь за это можно угодить на нары!
– Ребята, вы о чем спорите? – решила наконец вмешаться девушка. – Этих двоих мы спрячем в подвале отеля, а через пару дней хозяин вывезет их ночью и оставит где-нибудь на другом конце Парижа…
Разведчики недоуменно посмотрели на Анну, словно только сейчас впервые увидели ее.
– То есть как это хозяин вывезет? – первым пришел в себя Локис. – Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказала, – пожала плечами девушка. – Хозяин – наш человек, так что он сделает все как надо.
Изумление десантников достигло апогея. Казалось, что еще немного, и их челюсти отвиснут до самого пола.
– Так, еще раз и по порядку, – тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, потребовал Локис.
– Ой, да зачем вам это надо, – попробовала отмахнуться Аня, понимая, что сболтнула лишнего. – Не забивайте себе головы ненужной информацией.
– Э, нет, – Купец выбрался из кресла и буквально навис над ней. – Давай колись, как на исповеди. Я хочу быть уверенным, что за спиной у меня чисто и не будет никаких сюрпризов. Не забывай, что в этом долбаном Евросоюзе границы прозрачные, а информация передается со скоростью света. А нам как-то надо эвакуироваться…
В дверь осторожно постучали. Все трое резко обернулись к ней, а потом тревожно переглянулись. Никто из них гостей не ждал. Демидов быстро выхватил из-за пояса «беретту» с глушителем и бесшумно скользнул к двери. Володя тоже достал оружие и притаился у входа в комнату. Взглядом он показал Анне, чтобы она открыла входную дверь. Корнейчик сразу же направилась к ней, поправляя на ходу прическу. Открыв дверь, она удивленно вскинула брови – на пороге стоял хозяин отеля.
– Простите, мадемуазель, – смущенно проговорил он, слегка улыбаясь, – но один из ваших подопечных, кажется, сбежал…
– Что-о-о?! – Аня почувствовала, как внутри у нее все похолодело. – Когда?
– Вы просили присматривать за ними, – начал объяснять хозяин. – Я поручил это двум коридорным. Полчаса назад дворник сообщил мне, что видел, как по плющу спускался тот, который очень похож на турка. Я поднялся к нему в номер и обнаружил, что комната пуста, а окно открыто…
– И вы только сейчас мне об этом сообщаете?! – возмущенно перебила владельца отеля Корнейчик.
– Простите, мадемуазель, – поджав губы, сухо ответил хозяин гостиницы, – но в мои обязанности не входит роль тюремного надзирателя. Я и так слишком сильно рискую, давая вам у себя приют…
