Габит пожал плечами.
– Что ты кривляешься, как мартышка на базаре? – взорвался Аслан. – Я один, что ли, должен обо всем думать?! Ты узнал, кто был на том «Ситроене», который увез «отца»?
– Полиция нашла его, – осторожно ответил Габит. – Несколько часов назад. В Сене. Говорят, что на заднем сиденье кровь…
Аслан поморщился. Все это он уже слышал в новостях. За почти десять лет жизни в Париже Аслан кое- как выучил французский язык, поэтому телевизор смотрел без переводчика.
– Что еще ты узнал об этой машине? – спросил он, сверля брата тяжелым взглядом.
– Больше пока ничего, – быстро ответил тот и нерешительно добавил: – Но ребята говорят…
– Что они могут говорить?! – опять взорвался Аслан. – Мне не нужны их разговоры! Я хочу знать, куда увезли Салмана, чтобы освободить его! Ты можешь это понять своей безмозглой головой?
Габит потупился. То, что сделал Аслан за последние сутки, ему не нравилось. Не нравилось это и другим членам тейпа. Но сказать это брату в открытую он не решался.
– Найдите его! – распаляясь все больше и больше, прокричал Аслан. – А сейчас оставь меня в покое.
Оставшись один, Аслан включил телевизор. Передавали очередной выпуск новостей. Краем уха слушал то, что говорили комментаторы и журналисты. И вдруг…
– Префект Иль-де-Франс, господин Ленар, категорически утверждает, что к похищению месье Гудаева причастны трое русских: двое мужчин и женщина.
На экране возникли три фотографии: Демидова, Локиса и Корнейчик.
– Вот что сказал господин префект в коротком интервью нашему корреспонденту, оказавшемуся на месте происшествия.
Картинка сменилась. Теперь на экране был сухой, морщинистый мужчина в легком пиджаке.
– Нами установлено, что это были представители русской мафии, – неприятным скрипучим голосом заговорил он. – Ранее они похитили адвоката Порше, рассчитывая через него захватить его клиента. Но у них это не получилось. Тогда они похитили старшего инспектора Люка. И наконец добрались до своей цели – месье Гудаева. Полиция пока не знает истинных целей похищений. Но думаю, что скоро преступники сами расскажут о них. Пользуясь случаем, я предлагаю этим бандитам сдаться. Суд учтет тот факт, что они добровольно прекратили свою преступную деятельность. В противном случае пожизненное заключение в тюрьме Кайенны им обеспечено…
Несколько минут после этого репортажа Аслан сидел не шевелясь и что-то вспоминал. Лицо одного из предполагаемых преступников показалось ему знакомым. Аслан морщил лоб, пытаясь вспомнить, где он его видел. Да и женщина была ему явно знакома. И вдруг словно пелена спала с его глаз. Женщина приходила в старый офис к Ратуеву. Они разговаривали не меньше полутора часов. Кажется, Ратуев называл ее адвокатом. Что же касается мужчины…
– Вах, шайтан! – Аслан даже подпрыгнул в кресле. – Это же он! Тот самый!..
На крыше «Отель де Дье» он был вместе со снайпером, наблюдая в бинокль за происходящим на площади, и отчетливо видел в оптику того, кто схватил Гудаева. Но сейчас он вспомнил и другую встречу с этим человеком. Только не здесь, в самом центре Европы, а в горах Северного Кавказа. И воспоминания от этой встречи у Аслана были не самые приятные…
– Я найду тебя, – прошептал он, глядя в одну точку. – И тогда моли своего бога, чтобы я торопился и убил тебя сразу…
Глава 30
Володя все же настоял на том, чтобы поехать в клинику Бертрана вместе с Люка и Гудаевым. Для страховки.
– Мне так будет спокойней, Леха, – убеждал он Демидова. – Доверяй, но проверяй – есть такое выражение. Вот и я хочу быть уверенным, что нас не надуют, как восемнадцатилетних провинциалок.
На самом деле Володя хотел лично присмотреть за Гудаевым. Бойцы Дроздова были опытными ребятами, но, как любил выражаться их командир, полковник Туманов, «свой глазок всегда надежней соседского».
– Да катись ты куда хочешь, – не выдержал наконец Демидов. – Пока у тебя на этой почве паранойя не началась…
Дрозд тоже не имел ничего против. Его бойцы вынесли инспектора Люка, который так и не пришел в себя, во двор и быстро погрузили в самый обычный, ничем не примечательный фургон. Гудаев, у которого левую половину лица разнесло так, что заплыл глаз, вышел сам. На пороге он, словно прощаясь со всеми, пристально посмотрел сначала на Аню, а потом на Демидова.
– Где-то я тебя видел, русский, – прошамкал он. – И второго, дружка твоего, тоже видел. Не помню где, но обязательно вспомню…
– Иди уже, – пробурчал Купец. – Конечно, вспомнишь, куда ж ты денешься, когда разденешься… А если память подведет, тебе напомнят.
Усевшись в джип, они выехали со двора. Ради конспирации на машине стояли обычные парижские номера. Как-то так получилось, что никто не обратил внимания: одна из жалюзи на втором этаже слегка подрагивала, а за ней мутным блином белело чье-то расплывчатое лицо.
– Слушай, Шурик, – спросил Локис, – а что это за квартира, в которую ты нас законопатил?
– А зачем тебе об этом знать? – хмыкнул Дрозд. – По-моему, это неважно. Главное, что она надежна во всех отношениях. В этом квартале снимают комнаты и квартиры ремесленники от богемы – реставраторы, копиисты, камнетесы и прочие неудачники от искусства. Ну, и обычных работяг немало. Словом, народ тихий, спокойный и законопослушный, хотя и сильно пьющий. Кстати, по-французски этот район называется quartier de bohemian – Цыганский квартал. Полиция здесь появляется крайне редко, поскольку это не русские алкоголики, а европейские.
– А что, есть разница? – несмешливо поинтересовался Володя.
– Еще какая, – хмыкнул Дроздов. – Они, в отличие от наших, хоть и напиваются до остекленения, но делают это в гордом одиночестве. Но самое главное отличие в том, что, надравшись, они не горланят на всю улицу «Ой, мороз, мороз…», не мотаются по соседям в поисках приключений на свои задницы и не выясняют, кто кого уважает…
– Надо же, какие подробности… – Володя поерзал на боковом сиденье и, переводя разговор на другую тему, поинтересовался: – Далеко до этой клиники ехать?
– Минут за двадцать доберемся, – нехотя ответил Дроздов. – Если ничего не случится…
– А что должно случиться? – вскинул брови Локис. – Вы-то никак не засвечены в этом деле…
– Да как сказать… – Дроздов потер бровь. – Когда вы вот этого клоуна в машину затолкали, мы вам отход обеспечивали…
– Каким образом?
– Полиция палить начала куда попало, – лицо у майора было усталым, – пришлось выпустить пару похожих машин в разных направлениях. Ну, чтобы с толку сбить. Потом мой человек сказал, что у вас есть раненый. Я сначала думал – урюка ранили, а вышло вон чего… На хрена вы вообще потащили с собой этого Люка?
Володя промолчал, чувствуя на себе испытующий взгляд Дроздова.
– Рассчитывали прикрыться им как щитом, пока из Парижа не вырвемся, – признался наконец Локис. – А видишь, как получилось…
Клиника Бертрана оказалась большим особняком в стиле европейского неоклассицизма. Трехэтажный дом располагался в глубине густого сада, к нему вела асфальтированная дорога. Джип-фургон, тихо урча мощным двигателем, не торопясь подъехал к одному из подъездов. Дроздов вылез из салона и позвонил. Он что-то объяснил вышедшему охраннику, и уже через несколько минут Люка переложили на носилки и куда- то унесли.
– Так, – заглядывая в салон, проговорил майор, – теперь будем решать, что с этим делать. Бертран сказал, что его надо в челюстно-лицевую хирургию везти. Это где-то рядом, но идти придется пешком…
Гудаев, плотно зажатый между двумя крепкими спецназовцами, всю дорогу сидел тихо, прикрыв глаза. Казалось, что он дремлет. Но Локису, который уже дважды сталкивался с коварством Салмана, это спокойствие казалось подозрительным. Конечно, на нем были наручники, но что они значили для человека,
