– Добро, – удовлетворенно кивнул командир. – Команде приготовиться к погружению. – Морской Волк отдал очередной приказ и только после этого глянул на старшего помощника: – Что «но», Николай Давыдович? Есть какие-то трудности?
– Да нет, – пожал плечами капитан третьего ранга, – у нас трудностей как раз и нет, а вот у американцев…
– Не понимаю, – на сей раз пожал плечами командир, – а при чем тут американская подводная лодка?
– Она терпит крушение, – напомнил старший помощник, – причем в том же квадрате, откуда поступает сигнал нашего радиомаяка. Вот я и подумал… раз уж нам все равно по пути, то почему бы и нет?
– Николай Давыдович, – начал командир, с некоторой укоризной глядя на своего подчиненного, – я понимаю вашу заботу о людях, тем более о гибнущих подводниках. Мы с вами сами не раз находились в таких ситуациях, но помощи не просили ни-ког-да. И знаете почему?
– Знаю, – разочарованно вздохнул старпом.
– Я понимаю ваше желание вернуться домой еще и с трофеями, – усмехнулся Морской Волк, – заполучить коды, шифровальные аппараты и еще целую кучу самых разных ноу-хау и военных секретов. Но! Во-первых, мы не обычный российский ракетный атомоход, а совсекретная субмарина, о существовании которой американцы могут только догадываться, но никак не знать. А тут – здрасьте! Вот и мы! – Командир улыбнулся, представляя эффектное появление на людях. – Во-вторых, ни один экипаж ни одной лодки в мире не допустит появления на своем борту посторонних людей, тем более представителей стороны вероятного противника. Скорее они уничтожат и лодку, и себя, чем допустят такое. И потом, у нас экипажа – с гулькин нос. И мы не спецназовцы, а подводники. Поэтому при всем желании взять американцев на абордаж нам не удастся. Скорее – наоборот. Гляди, чтобы они нас не захватили.
– Но ведь мы не знаем, что там у них произошло. – Старший помощник постарался уцепиться за последний аргумент, хотя прекрасно знал, что командир, безусловно, прав. Это прописные истины, негласный морской закон. И все-таки… – Может, там произошла серьезная авария, может, и живых-то уже никого нет?
– Тогда тем более зачем нам соваться, если спасать некого? – резонно заметил командир. – Надо заниматься спасением живых, а не страдать, извини меня, Николай, ерундой. Понятно?
– Так точно, – поднес руку к пилотке старший помощник, – просто залезла вдруг в голову эдакая вот мысля… Да и, если честно, экипаж их жалко. Вдруг мы могли бы им помочь?
– Вот как крутиться в наших морях, делать пакости, ледники какими-то химикатами обрабатывать, природу нашу губить, так тогда тебе их не жалко, – Морской Волк удивленно вскинул бровь, – тогда они для тебя янки и враги. И мы для них, кстати, тоже не друзья. А как парни попали в беду – так жалко тебе их стало. А кто их вообще сюда звал? – командир злобно глянул на смущенного Пивоварова. – Ладно, Николай, замяли этот разговор, – примирительно сказал командир, стараясь сгладить невольно возникший небольшой конфликт. – Сейчас не об этом надо думать, а о выполнении поставленной нам задачи. А мы пока что с тобой ее ни черта не выполнили. Просидели, понимаешь, под айсбергом. Сохранять радиомолчание и держать курс на радиомаяк.
– Есть сохранять радиомолчание и держать курс на радиомаяк, – громко откликнулся старший помощник, с готовностью заканчивая так некстати возникший разговор.
– Да, Николай, – снова позвал Пивоварова Макаров, – и дай команду развернуть сканирующую антенну, проверим ее работу после нашей заварушки, а заодно и послушаем, что там у американцев. Вдруг, не дай бог, действительно что-нибудь серьезное… – Командир трижды сплюнул через левое плечо, постучав по деревянному подлокотнику кресла. Тут он не лукавил. Морские игрища, подначки и даже прямые попытки тарана или столкновения – это одно, но никто и никогда всерьез не хотел, чтобы чья-то начиненная под завязку ядерными боеголовками субмарина потерпела катастрофу. Такие прецеденты уже были, и неоднократно. Но пока что все обходилось без непоправимых последствий…
– Товарищ командир, – позвал Илью Валентиновича дежурный связист, – перехвачены радиопереговоры американской субмарины, – доложил он.
– Что-то интересное есть? – живо поинтересовался Макаров.
– Лодка находится в аварийном состоянии на глубине двух тысяч метров, спасать экипаж идет американский корвет и китобойное судно, – отрапортовал офицер.
– Добро, – кивнул командир, – вот видишь, – обратился он к старшему помощнику, – не пропадут твои американцы. А вот откуда тут взялся их военный корабль? А? Может, я чего-то пропустил? Столетов как-то упоминал об американском корвете?
– Нет, – мотнул головой старпом.
– Вот то-то и оно, что нет, – задумчиво протянул командир, – откуда тогда он здесь нарисовался? – задал он риторический вопрос, ответа на который не знал никто.
Глава 18
– Черт бы побрал этого кретина, – то и дело злобно шипел Швайнштайнгер, время от времени рассматривая в бинокль поверхность моря с редкими островками льда. – Еще бы! Столько лет проторчать под водой. У него, наверное, от постоянного давления мозги разжижились.
– Это вы о капитане Ричардсоне? – поинтересовался мистер Говард, который находился рядом со своим подельником, держа в руках бинокль еще более внушительных размеров.
– Какой он капитан? – возмущенно выпалил церэушник. – Он самый что ни на есть кретин!
– Почему? – наивно поинтересовался нефтедобытчик.
– Потому что только самый настоящий кретин мог вляпаться в такое дерьмо на совершенно ровном месте. Я имел в виду, – уточнил он, глядя на непонимающее лицо собеседника, – в таких безобидных обстоятельствах. – Он снова приладил к глазам окуляры. – Ничего нет, – констатировал он. – И куда они могли подеваться? Не сквозь землю же они провалились? Тем более что никакой земли здесь поблизости нет…
– Это вы сейчас говорили о русском батискафе? – переспросил Говард, несколько озадаченный иносказательными выражениями господина из Лэнгли.
– И о нем тоже, – подтвердил Швайнштайнгер, – прошло уже почти шесть часов, как он должен был бы всплыть, а мы его до сих пор не обнаружили. Куда он мог подеваться? – спросил он у капитана китобоя.
– Не знаю, – капитан китобойного судна пожал плечами, – батискаф не иголка в стоге сена, а крупный предмет, и ищем мы его в конкретном квадрате, – он запрокинул голову, провожая взглядом вертолет, который пролетел так низко, что едва не задел корабельную антенную мачту. По приказу Швайнштайнгера из базы в Туле на поиски русского глубоководного аппарата были отряжены два таких вертолета, которые тоже уже больше часа метр за метром просматривали поверхность моря, пытаясь найти небольшое суденышко.
– Вот именно, что не в стоге сена, – раздраженно бросил церэушник. – Мы этот квадрат уже прочесали, наверное, вдоль и поперек, но так ничего и не нашли.
– А может, русские вообще не всплывали? – робко выдвинул свою гипотезу мистер Говард. – Может, они задохнулись там, под водой? Я слышал, что…
– Не морочьте умным людям голову, господин нефтяной гений, – оборвал подельника Швайнштайнгер, – это же не велосипед. Этот аппарат запрограммирован так, что автоматика поднимет его на поверхность в любом случае. Даже если все члены экипажа погибнут.
– Это точно, – с готовностью поддакнул капитан китобоя. И между прочим – зря.
– Ну и где же он в таком случае? – спросил церэушник, злобно глянув на собеседника.
– В этих широтах и в эту пору года случаются внезапные изменения течений, – выдвинул свою рабочую версию моряк, – они бывают краткосрочные, но довольно сильные. Вполне вероятно, что всплывший батискаф русских, если он был неисправен или поврежден и не мог двигаться, могло отнести дальше того места, где мы с вами ищем уже несколько часов. – Капитан погладил свою шкиперскую бородку и задумчиво глянул на шефа.
– Значит, нам надо расширить зону поиска. – Швайнштайнгер готов был принять любую правдоподобную версию.
– Отдать распоряжение? – тут же с готовностью откликнулся капитан китобоя.
– Какое распоряжение? – снова недовольно оборвал его церэушник. – А кто будет спасать этого кретина
