аквалангистом, вонзилась полковнику в горло, пробила сонную артерию. Кровь хлынула из раны, Крягин схватился за шею, зашатался – и рухнул на песок возле машины, дернулся несколько раз в конвульсиях и вскоре затих. Вытекавшую из его тела кровь поглощал каспийский прибрежный песок.
Загадочный аквалангист, увидев, что выстрел его достиг цели, выбрался на берег, неуклюже шлепая ластами, взобрался на пригорок, к башне маяка. Уже на самом песке он вдруг оступился, присел, скинул правый ласт, выкинул случайно попавший туда камешек. Подошел к распростертому телу убитого полковника. Склонившись, бегло просмотрел содержимое карманов, не найдя ничего интересного, важного для себя, заглянул в салон машины. Но и там, видимо, не нашлось ничего, кроме водительских прав и техпаспорта. Убедившись, что все чисто, аквалангист снова нацепил ласт, который бросил было на песок во время поисков, спустился по каменистому склону к причалу, плюхнулся в воду. И словно русалка, взметнув над водой ластами, исчез в изумрудно-зеленых каспийских волнах.
ГЛАВА 25
Белая «Волга» с тремя «Ольгами» в номерном знаке остановилась перед воротами роскошного коттеджа, окруженного большим, искусно возделанным парком. Рядом накатывали зеленые волны на песчаный берег Каспийского моря. Вдалеке шумела автотрасса на Махачкалу, от шоссе к воротам вела идеально ровная асфальтовая дорога.
– Ничего себе домик, правда? – спросил, лукаво улыбаясь, Исрафилов, кивая на высящийся перед ними особняк. – Три этажа всего-навсего... Жена хотела пять, да и деньги были... Но строители уперлись: здесь, говорят, грунт ненадежный, песок, морская волна... Или стройте не больше трех этажей, или выбирайте себе другое место. Ну, мы с женой покумекали и решили, что останемся с тремя этажами, зато на берегу моря... Вон какой здесь воздух! И искупаться всегда можно. Верно, старлей?
Полундра, довольно безучастно слушавший похвальбу чекиста, неопределенно пожал плечами.
– И в горах, наверное, тоже можно хороший дом выстроить, – вежливо заметил он. – А горный воздух, он в каком-то смысле даже полезнее морского...
– Конечно, дорогой! – с готовностью согласился Исрафилов. – Горный воздух тоже хорош. Но в море, старлей, есть такая штука, как йод. Ты про щитовидную железу что-нибудь слышал? Знаешь, сколько ей нужно этого йода для нормальной жизнедеятельности?
– Конечно, слышал, – отвечал Полундра. – Йод – это важный компонент питания...
– Вот! – подтвердил Исрафилов. – А каспийская вода особенно богата йодом. Вода и соответственно воздух...
В голове у Полундры вертелось возражение, что по Каспию теперь слишком часто плавают нефтяные пятна и что море возле Махачкалы временами попахивает не йодом, а бензином. Но спорить с хозяином дома было невежливо, да и не хотелось.
Полундра потянулся к ручке, чтобы открыть дверь и выйти из машины. Не век же сидеть тут в машине перед запертыми воротами коттеджа!
– Погоди, погоди! Куда ты? – как-то немного испуганно удержал его за руку хозяин дома. – Посиди немного, сейчас придет...
– Кто придет? – озадаченно переспросил было Полундра.
– А вон, – Исрафилов кивнул в сторону ворот. – Уже идет...
У ворот с их внутренней стороны и в самом деле показался средних лет аварец, одетый в длинный белый фартук и с белым колпаком на голове. Он был похож на повара. Этот человек стал торопливо открывать ворота коттеджа. Исрафилов завел мотор и въехал через распахнутые ворота в парк, остановился на посыпанной гравием площадке возле самого дома, сказал Полундре:
– Ну вот... Теперь можно и выходить...
Полундра выбрался из машины, хозяин тоже.
Просторный парк возле коттеджа был тщательно ухожен, трава под деревьями подстрижена, гравийная дорожка аккуратно разровнена, утрамбована и убрана. Парк продолжался и с обратной стороны дома, куда вела также посыпанная гравием дорожка, где потрескивал горящий костер и откуда доносился аппетитный запах зажариваемого бараньего мяса.
Привратник в поварском фартуке и колпаке спешил теперь к хозяину дома.
– Извини, Абдул-Керим, – глухо проговорил он. – От шашлыков не мог отойти...
– Ладно, ладно, – Исрафилов снисходительно махнул рукой. – Смотри, чтоб не сгорели...
– Как скажешь, хозяин, – отвечал привратник и поспешил по дорожке за дом, где, очевидно, и готовилось угощение.
– Как видишь, старлей, мы не будем с тобой общаться на пустой желудок, – лукаво улыбаясь, заметил Исрафилов. – Это негостеприимно, развлекать гостя одними лишь разговорами. Не по-нашему, не по- аварски...
Полундра молча кивнул. Он внимательно вглядывался в ряды уходящих за дом деревьев.
– Парк этот разбит до самого моря? – как бы из чистого любопытства спросил он.
– Да, конечно, – с готовностью отвечал хозяин дома. – Там у нас и собственный причал оборудован...
– Катер?
– Обязательно! – воскликнул Исрафилов. – Как же без катера? Живем же около моря...
Полундра снова с видимым безразличием кивнул, как будто его вовсе и не интересовали расположение и устройство коттеджа и парка вокруг него и спрашивал он об этом только из чистой вежливости, чтобы как-то поддерживать разговор.
– Ну, пока стол еще не готов, – заговорил Исрафилов, снова лукаво улыбнувшись, – прошу, осмотрим дом...
Через роскошно убранную просторную прихожую они прошли в гостиную на первом этаже. Красочный и пышный персидский ковер устилал паркетный пол, тяжелые драпировки обрамляли окна. Под потолком в гостиной висела хрустальная люстра со множеством фигурных светильников. Эту люстру, едва они вошли в гостиную, Исрафилов тут же включил, хотя солнечного света, поступавшего из окон, было вполне достаточно. Хрустальные подвески люстры заиграли всеми цветами спектра, и хозяин дома посмотрел на Полундру заискивающе, ожидая комплиментов.
– Потрясающе, – сказал североморец, рассматривая роскошное сооружение под потолком. – Изумительно красиво. Это вы все на зарплату подполковника ФСБ выстроили?
Исрафилов нахмурился, на мгновение его взгляд принял враждебное, полное ненависти выражение. Но в следующий момент чекист быстро справился со своими эмоциями, снова мило улыбнулся и отвечал:
– Трудимся понемногу... Кто много работает, тот всегда имеет возможность жить хорошо. А кто бездельничает, живет в грязи, а мечтает о многом, тот, конечно, и завидует чьему-то достатку, и желает передела собственности... С такими мы боремся.
Полундра ничего не ответил, внимательно рассматривая стены гостиной. На одной из них, той, что напротив окон, были вбиты в стену мощные штыри. На этих штырях крепились великолепные чучела огромных рыбин, столь умело, мастерски изготовленные, что казались живыми, замершими, будто в аквариуме.
Полундра с удивлением разглядывал чучело морской лисицы, обитающей исключительно в водах Черного моря. Интересно, думал Полундра, как она попала сюда, на Каспий?
– Это ваши трофеи? – как бы между прочим поинтересовался североморец, кивая на висящих на стене мощных рыбин. – Подводной охотой занимаетесь в свободное от службы время?..
– Нет, куда там! – усмехнулся подполковник ФСБ. – У меня времени на рыбалку нет, все служба забирает...
– Купили, значит? – решил изобразить из себя недоумка Полундра.
– Ну, зачем купил? – возразил Исрафилов. – Подарок от тестя. Вон, смотри...
Он кивнул на висящий на соседней стене большой портрет, писанный масляными красками, который Полундра поначалу принял за безвкусное творение какого-то малоизвестного современного дешевого художника, которыми так любят украшать свои роскошные и дорогостоящие дома нынешние богатые люди. Однако теперь, внимательно приглядевшись к картине, Полундра сообразил, что тут нечто иное. Вполне профессионально, впрочем, без всякого намека на художественность, написанная картина изображала террасу большого деревенского дома, деревья пышного сада свисали своими ветвями прямо к окнам.
