– А что продолжать? – Рука его вновь машинально потянулась к карману, где лежали сигареты, но в последний момент Панкратов передумал. – Больше мне пока и продолжить-то нечего. Еще никакой информации толком. А шеф назначил меня ответственным...
В комнате повисла гробовая тишина, на фоне которой можно было отчетливо расслышать мерное тиканье наручных часов майора. Он увел взгляд в сторону, но Муса прекрасно понял, что это означает. И смысл последних слов Панкратова тоже.
– Так вот оно что! – протянул он. Снял руки со спинки стула и распрямился сам. – Так ты что же, Арсений, подозреваешь, что я тоже могу быть причастен к этой группировке? К похищению твоего банкира и ко вчерашнему налету на инкассаторов?
– Я этого не говорил, – Панкратов с улыбкой покачал головой.
– Но мыслишка у тебя такая копошится. Верно?
– Верно, Муса. – Майор поднял глаза. – Но согласись, что твое появление в Екатеринбурге после стольких лет отсутствия выглядит по меньшей мере странно.
– Я же сказал тебе...
– Да, я слышал. Ты затосковал по нашему интернатовскому прошлому. Но почему именно сейчас? – На висках у Панкратова появились голубые прожилки, которых раньше никогда не было. – Что это? Простое совпадение, Муса? Моя профессия учит меня, что совпадений не бывает... Но мы друзья. Давние друзья, Муса. Мы с тобой жрали из одного котла... И если ты мне сейчас скажешь, что это совпадение, я тебе поверю. На слово. И безоговорочно. Тебе поверю, Муса.
– Это совпадение, – раздельно, почти по слогам, произнес чеченец.
Майор кивнул.
– Я тебе верю.
В разговоре вновь образовалась продолжительная пауза. Майор взглянул на наручные часы, а затем, слегка поморщившись, повел кистью. Взгляды сотрудника ФСБ и чеченца встретились. Они продолжали молчать, но по одному этому взгляду Панкратов понял, что Муса не врет. Он действительно не имеет никакого отношения к тем событиям, что происходили в Екатеринбурге в последнее время. Глаза Арсения, в свою очередь, тоже сказали Мусе о многом. Глядя в них, он понял, что майор прекрасно знает, кто он такой и чем занимается в последнее время. Однако Панкратов никогда не позволит себе произнести этого вслух. Так же, как они, по взаимной молчаливой договоренности, никогда не стали бы обсуждать события шестилетней давности, когда именно через Панкратова, вышедшего с Мусой на связь по телефону, и благодаря сведениям последнего была накрыта в Питере крупная террористическая группировка Абдуль- Азиза...
Арсений и Муса знали друга слишком давно, и их отношения носили определенный, понятный только им двоим характер. В лишних словах они не нуждались. Все было понятно и без них.
– У тебя хоть какие-нибудь наколки есть? – Муса закурил и протянул раскрытую пачку «Мальборо» Панкратову. Тот отрицательно покачал головой. – Приметы преступников, характер группировки, свидетельские показания? Хоть что-нибудь?
– Очень мало, – неохотно признался майор. – У одного из преступников шрам на подбородке.
Муса поморщился.
– Это иголка в стоге сена, – изрек он.
– Я знаю, – Панкратов развел руками.
Больше он ничего не добавил. Будучи бесспорным профессионалом своего дела, майор прекрасно понимал, что Муса уже заглотил наживку. Без просьб и напоминаний о долге. Негласное соглашение. Так было между ними всегда.
– Выпить хочешь? – предложил чеченец, поднимаясь со стула. – Или тебе при исполнении никак?
– Не двигаться! Всем оставаться на местах!
Умар ворвался в помещение мечети первым. Выставив перед собой автомат, он сразу прошел на середину зала. Его грязные ботинки с ошметками налипшей земли оставляли за собой на ковре, разостланном при входе, маслянистые следы. На улице прошел дождь, и перед дверью мечети разлилась глубокая лужа. Умар взял влево. Огромный плоский вазон еще не успел зарасти цветами. Нежные молодые побеги едва проклюнулись на набирающем силу весеннем солнце. Нога чеченца провалилась в размокшую земляную жижу. Айрат и Султан, вооруженные короткоствольными «АК», последовали за своим лидером.
Верующие при виде вооруженных людей прервали намаз, и многие встали со своих молельных ковриков. В дальнем углу заплакал ребенок.
Умар выпустил в потолок мечети короткую очередь. На пол посыпалась штукатурка. Женщины закричали. Ребенок заплакал еще громче.
– Всем сесть! Тихо! – взревел Умар. – Если этот урод не заткнется, я прострелю ему башку!
Абдулин решительно перевел дуло автомата в сторону плачущего мальчика. Женщина, сидевшая рядом, со страхом прижала ребенка к себе. Она изо всех сил старалась зажать мальчику рот, но тот от ужаса бился в ее руках, пытаясь вырваться.
– Отпусти его, – сказал кто-то из мужчин.
Женщина разжала руки, и мальчик тотчас побежал к выходу. Умар направил автомат в спину ребенка, но в этот момент его едва не свалил с ног мощный удар в плечо. Абдулин стремительно развернулся назад. Перед ним стоял Рифат Сагитов.
– Пригнись, Умар! Я сниму его! – раздался голос за спиной Абдулина.
Умар сделал шаг в сторону, и Султан тут же выпустил из своего «АК» несколько одиночных выстрелов. Одна из пуль задела плечо Сагитова. Тот схватился за простреленную руку, не издав ни единого звука, а затем тяжело опустился на пол. Мальчик беспрепятственно выбежал из мечети.
В помещении повисла напряженная тишина.
– Оставь его! – приказал Абдулин Султану. – Я не собирался стрелять в ребенка, – он засмеялся во весь голос, а затем строго обратился ко всем присутствующим сразу: – Мусульмане, есть ли среди вас правоверные? Я думаю, что нет! Вы все ходите в мечеть, которая построена на деньги неверных. Поддавшись соблазнам, вы предали свою веру, и, когда будет установлен всемирный исламский халифат, вы первыми будете уничтожены. Потому что вы – лицемеры. Вы подчиняетесь муфтию, который под властью президента. Президент русских – неверный. Следовательно, вы все здесь – неверные. И вы все достойны кары неверных.
Умар выдержал небольшую паузу, а затем, насладившись царившим вокруг него молчанием, продолжил:
– Я призываю вас вернуться к истинному исламу. Встать на борьбу с неверными. Перестаньте посещать мечети, которые подчиняются неверным! Ваш мулла – продажное порождение тагута, а ваши молитвы не достигают всевышнего. Неверные строят для вас мечети, а вы принимаете их подачки. На самом деле они толкают вас в адское пламя. Считайте, что вы не совершали молитвы. Приходя в эти мечети, вы совершали худший из грехов грешников и лицемеров. И вы окажетесь в ущелье, как говорил Аллах. Где ваш мулла?
– Я здесь, – тихо произнес Сагитов.
Рана на его руке кровоточила, и он пытался остановить кровотечение.
– Ты читал Коран? – спросил его Умар. – В Коране сказано: «...пришло поколение, которое пренебрегало молитвами и последовало за страстями. Они окажутся в ущелье, кроме тех, кто раскаялся...» Ты вместе со всеми неверными склоняешь мусульман к греху, потому что ты пользуешься дарами неверных. – Он снова обратился ко всем разом: – Вы все не чтите законы шариата, а значит, идете против воли Аллаха! Ты помнишь тридцать третий аят из суры «Неизбежное», мулла? Там говорится о наказании, которое ждет грешников в аду. «Возьмите его и свяжите! Потом в огне адском сожгите! Потом в цепь, длина которой семьдесят локтей, его поместите! Ведь он не верил в Аллаха великого!» Вас всех, грешников, ждет наказание великое в аду. Я призываю вас! Перестаньте ходить в мечети! Обратитесь к истиной вере! Те, кто услышал меня сегодня, ищите общество ислама в вашем городе! Обратитесь к чистому исламу. Ваххабиты,
