Посреди Москвы.., наезд… Спиртика бы неразбавленного граммов пятьдесят на душу принять. Помянуть Александру и стресс снять. Нельзя! — Он глянул на часы. — В двенадцать плановая операция. Валентина, проследите за подготовкой больного…
Госпитальная жизнь пошла своим чередом. А Рогожин, вернувшись в палату, сел на кровать и тупо, остекленевшими глазами долго смотрел в окно.
"Машина.., на Бутлерова, по адресу тетки Кириллова. Не слишком ли много совпадений, — подозрения, имевшие еще смутные очертания, потихоньку шевелились в мозгу Рогожина. — Действовать! Немедленно действовать… А с чего ты собираешься начать?
С пропавшего Кириллова? С брата, находящегося под следствием?! — Мысли вращались по замкнутому кругу. — Брат — Кириллов — Александра!" Кровь стучала в висках майора…
Кириллов нашелся. Обнаружился сам собой. На его поиск пришлось затратить минимум усилий. Ровно столько, сколько требуется, чтобы перевернуть газетный лист.
Жена Василенко, переведенного из реанимации в палату, принесла передачу и свежую, пахнущую типографской краской прессу.
Под рубрикой «Срочно в номер» главный столичный сплетник «Московский комсомолец», имеющий своих информаторов в милиции и прокуратуре, поместил коротенькую заметку, озаглавленную «Провинциальный „пинкертон“ удавился в подвале московского дома».
Текст сообщения был следующим:
"Спустившаяся в подвал за соленьями жительница дома по Большой Семеновской улице долго не возвращалась. Обеспокоенный сын бросился на ее розыск. Он обнаружил мать лежащей без сознания у тела молодого человека с петлей на шее. Как сообщили «МК» в ОВД «Соколиная гора», женщина, наткнувшись в подвале на повешенного, падая, сумела оборвать веревку, привязанную к опорному крюку трубы коммуникационного кабеля. Крюк не выдержал веса двух тел.
В кармане погибшего было найдено удостоверение следователя УВД города N, расположенного в ста восьмидесяти километрах от Московской кольцевой автомобильной дороги, выданное на имя Кириллова Вячеслава Владимировича.
Кроме того, при осмотре у служителя правопорядка было обнаружено шесть таблеток МДМА («экстези»), наркотического вещества, популярного среди студентов столичных вузов и посетителей ночных дискотек.
Пока неясно, употреблял ли сам Кириллов «экстези» или участвовал в незаконном обороте очень дорогостоящих наркотических средств.
К моменту подписания номера нашему корреспонденту стало известно, что молодой следователь страдал скрытой формой психического расстройства, выражающегося в частых депрессиях и маниакальных подозрениях. Возможно, переступив грань во время очередного нервного срыва, вызванного неприятностями на работе, молодой человек свел счеты с жизнью. Явных врагов у Кириллова, по заверениям его начальника, не было".
— Выписываем! — Седенький профессор помахал молоточком перед осунувшимся лицом Дмитрия. — Полностью, батенька, боеспособны! Резервы у вашего организма, должен вам сказать, потрясающие!
— Спасибо, профессор! — слабо улыбнулся Рогожин.
— Родителей своих благодарите, матушку-природу! — Светило медицины снова, словно индеец томагавком, помахал инструментом нейрохирургов и невропатологов. — Деньков пять вас, любезный, помаринуем до выписки. Бумаги подготовим, то да се.
Бюрократия!.. — Он развел руками. — В отпуске поднаберитесь положительных эмоций. Побольше гуляйте на свежем воздухе. Недурственно с удочкой на бережку тихой речушки посидеть, но без… — профессор щелкнул себя по горлу. — Граммов пятьдесят под уху и для аппетита позволительно. Больше — ни-ни, — он посмотрел на обнаженный торс Рогожина. — Впрочем, такому богатырю дозу позволительно увеличить.
Мышцы живота Рогожина выделялись рельефным рисунком, называемым культуристами шоколадкой.
Они не атрофировались за долгие дни пребывания в госпитале.
— Ну, батенька, будьте здоровы! — Профессор подал сухую, похожую на куриную лапку руку. — Понадобится консультация — заходите. Двери для вас всегда открыты.
— Благодарю, доктор! — Рогожин энергично тряхнул протянутую руку.
— Сила.., сила, майор, в тебе осталась, — поморщился доктор от крепкого рукопожатия. — Не хотел бы я встретиться с тобой в рукопашном бою. Могуч аки слон! — Врач засмеялся и бодрой, совсем не старческой походкой направился к выходу.
Полы белого халата, не застегнутого на нижние пуговицы, развевались подобно крыльям.
— А может, майор, недельки две полежим для страховки? — спросил он через плечо.
— Я настаиваю на выписке, — упрямо ответил Рогожин.
Профессор будто не слышал:
— Настоящего весеннего тепла дождешься. Между делом за сестричками приударишь.
— Я настаиваю…
— Экий ты, братец, твердолобый! — сокрушенно покачал головой доктор. — Будь по-твоему. Готовьте бумаги, — приказал он заведующему отделением.
А в воскресенье Рогожин встретился со старым приятелем…
По парковым дорожкам неспешно прогуливались пациенты и посетители, пришедшие навестить мужей, сыновей, сослуживцев.
— Рогожин?.. Димка! Святой! — Прилично одетый мужчина распахнул объятия. — Ожлобел? Пять лет казенные харчи лопали!
Незнакомец так и сиял улыбкой.
— Толя? Бокун? — осторожно, боясь ошибиться, спросил Дмитрий, поднимаясь со скамейки.
— Узнал, бродяга! — Однокашник по военному училищу заключил Рогожина в объятия. : ;:
От Бокуна пахло богатством. Тонкий аромат хорошей мужской парфюмерии и дорогого табака перекрывал терпкий запах, исходивший от длинного, до пят, черного кожаного плаща.
— Сколько лет сколько зим! — Рогожин отстранился, чтобы получше рассмотреть Анатолия. — Сложно тебя узнать. Джентльмен!
— Крутимся, — односложно ответил Бокун.
Он действительно мало напоминал круглоголового выпускника военного училища, примерявшего фасонистую фуражку с высоко задранной тульей перед выходом в увольнение. Теперь это был представительный мужчина, обремененный брюшком, с властным прищуром холодных глаз.
— Ты, Святой, все тот же лось! — Анатолий потрогал Рогожина за бицепс. — «Солнышко» на турнике крутишь? — Заметив выбившийся ворот госпитальной пижамы, он спохватился:
— Ах, холера, и тебя свинцом начинили?
— Пустяки. После выходных выписываюсь.
— Присядешь?! — Бокун указал на скамейку и предложил Дмитрию тонкую, как спица, сигарету. — Рассказывай.
— Хвастаться особенно нечем. — Рогожин затянулся ментоловым дымком.
— Не прибедняйся. — Анатолий поправил пластиковый пакет, стоявший у его ног. Внутри что-то зашуршало. — Подполковничьи звезды отхватил?
— Где там! Дырку в боку, как в песенке детской:
«…ежик резиновый в шапке малиновой, с дырочкой в правом боку!» Майор я, и выше мне не прыгнуть, — с затаенной грустью усмехнулся Рогожин.
— Служишь где?
— Софрино, Теплый Стан, далее везде, — Дмитрий назвал места дислокации бригад войск спецназа МВД, расквартированных в Москве.
— Кремль охраняешь? — с издевкой спросил Бокун.
Юмора однокашника Рогожин не понял:
— Да нет, там ведь отдельный полк.
— Ваши бригады власти под ж. — .ой держат, голодные бунты усмирять или на случай разборок внутри
