хрупкая женская фигурка в темном полупрозрачном платье, с букетом желтых цветов в опущенной руке. Женщина смотрела на реку, но порывисто обернулась на звук двигателя. Кремер тормозил, но было слишком поздно. Машину развернуло и боком понесло на женщину. Она раскрыла рот в беззвучном крике, шагнула назад, оступилась и полетела в воду с обрыва. «Лексус» замер на самом краю. Распахнув дверцу, Кремер прыгнул вниз.
Зеленая вода сомкнулась над его головой. Он вынырнул и завертелся в поисках женщины. Почти сразу он увидел ее – она то появлялась над поверхностью реки, то исчезала метрах в двух от него. Он обхватил ее, поплыл к берегу, вынес на руках и уложил на песок немного дальше того места, где обрыв нависал прямо над водой. Она не подавала признаков жизни, но воды в легких, похоже, не было. Кремер принялся за искусственное дыхание по всем правилам. Алена Сельвинская зашевелилась и открыла глаза.
– Боже, как я перепугалась, – прошептала актриса. – Это вы меня вытащили? Кто вы?
– Что?
– А, вы каскадер… Ну да. – Она приподнялась и села. – Я видела вас сегодня в «бистро»… Ну, конечно… Никак не приду в себя.
Ее намокшее платье плотно облепило фигуру, ничего не скрывая – впрочем, фигура была не из тех, где требуется что-то скрывать. Синие глаза широко распахнулись, чувственные губы приоткрылись, обнажая ряд абсолютно ровных жемчужных зубов. В эту минуту мокрая кинозвезда была удивительно хороша, но Кремер не собирался говорить ей об этом. Для него это был просто удачный случай, еще одно полезное знакомство, чреватое весьма широким кругом общения. И кто знает – может быть, именно здесь он найдет то, что ищет.
– Сергей Славин, – представился он и протянул руку.
Она обворожительно улыбнулась и встала, опираясь на руку Кремера. Вертолет Руднева опустился на берегу, и три человека спешили к ним по крутой узкой тропинке. Руднев подбежал первым.
– Алена Андреевна, с вами все в порядке?
– Спасибо… Кажется, так. – Она ощупала себя, как бы проверяя, нет ли повреждений, но движение вышло на редкость соблазнительным.
– Мной ты не интересуешься, – съязвил Кремер. – Ну конечно, пушечное мясо.
– Да что с тобой случится, медведь, – добродушно проворчал Руднев.
Оператор подхватил актрису под локоть, помогая ей подняться по тропинке. Она приостановилась, оглянулась и помахала Кремеру:
– Мы еще увидимся, спаситель.
– Ого, – вполголоса прокомментировал Руднев. – Похоже, у тебя неплохие шансы…
– Да ладно тебе. – Кремер ткнул его в плечо. – Она испортила съемку.
– Да, придется еще раз… – с сожалением вздохнул постановщик трюков. – Но тут уже проще. Мы снимем только хвост, как ты выезжаешь с серпантина и падаешь в реку. Остального и так полно.
– Сегодня?
Руднев посмотрел на солнце.
– Нет, сегодня уже не получится… Завтра, с утра.
Они направились к тропинке.
4
– Камера. Мотор! – распорядился Розанов.
– «Неоновый тигр», кадр 86, дубль 3! – выкрикнула девушка с хлопушкой.
Огромный красный диск солнца, опускающегося за холмы далеко за рекой, представлял изумительную, фантастическую картину. На фоне этого роскошного заката сближались Арсений Витковский и Алена Сельвинская, одетая во что-то белое, невесомое и удивительно воздушное. Он положил руки на ее плечи.
– Я не понимаю, почему ты снова должен уехать, – прошептала она.
– Там мои друзья, – печально и убедительно сказал Витковский, глядя ей прямо в глаза. – Они попали в беду.
– Но неужели высоким чинам больше не на кого положиться, кроме тебя! – взволнованно произнесла актриса.
– Высокие чины здесь ни при чем…
Сцена продолжалась. Стрекотали камеры, за ходом съемки напряженно следил со складного стульчика Никита Розанов, время от времени прикладываясь к пластиковой бутылке пепси. Кремер стоял чуть поодаль, курил, пуская колечки сизого дыма, и думал совсем о другом. Придется задержаться еще на один день – конечно, разрешение на него выбьют. Еще один день здесь – к лучшему это или к худшему?
Потушив сигарету, Кремер медленно побрел к трейлеру, взял там приемник, вернулся на берег и уселся у воды. FM-станция передавала «Отель „Калифорнию“» – старые добрые «Иглз» каким-то чудом всплыли в мутных морях современной попсы. Кремер поставил приемник рядом на песок и стал смотреть на закат.
Краешек солнца почти исчез за холмами, когда сзади послышались легкие шаги. Кремер обернулся и увидел Алену Сельвинскую, держащую в руках бутылку коньяка и две рюмки.
– А я искала вас, Сережа, – сказала она.
– Садитесь. Берег большой, места хватит.
– Зачем вы так… Да, я сорвала вам съемку. Но я шла извиниться… – Она поставила бутылку и рюмки на камень, извлекла из сумочки шоколадку и устроилась возле Кремера. – Может, вы все же нальете, как мужчина?
Кремер молча откупорил бутылку и наполнил рюмки.
– За мое чудесное спасение, Сережа… А теперь по второй – брудершафт!
– От брудершафта не откажусь, но больше не буду, – заявил Кремер. – Завтра с утра падаю в реку и очень не хочу, чтобы от меня осталось мокрое, очень мокрое место.
– О, это была бы невосполнимая потеря! – воскликнула актриса.
– Для кого? – пробурчал Кремер.
– Для меня. – Она лукаво улыбнулась.
Брудершафт был увенчан волшебным поцелуем, более чем «братским», если иметь в виду значение этого слова. Сердце Кремера сжалось. Он вспомнил Хабаровск, Олю Смоленкову, которую он больше никогда не увидит…
– Вот мы и на «ты», – сказала Алена.
– Давно ты в этом бизнесе? – спросил Кремер исключительно потому, что надо было поддерживать разговор.
– Не так давно, Сережа… Как-нибудь я расскажу о себе. Ты узнаешь все, что захочешь. И может быть, немного больше…
Кремер посмотрел на актрису в некотором замешательстве. Что бы это могло означать?
Алена поднялась, отряхнула платье.
– Утром я уезжаю в Москву, – проговорила она мелодичным голосом в среднем регистре. – Мы увидимся там. Бутылку дарю тебе в качестве компенсации за моральный урон. Выпьешь за меня, когда захочешь. А сейчас – спокойной ночи, мой хмурый, храбрый спаситель…
Она кошачьим движением пригладила волосы Кремера и исчезла.
– Спокойной ночи, – сказал он в темноту.
5
Ранним утром Кремер проснулся от громкой трели телефонного звонка. В Москве он жил, разумеется, не у себя дома – санкт-петербургскую легенду нужно было подкреплять. Но и не в гостинице – для него была снята квартира. Он схватил трубку, прижал к уху.
– Слушаю.
– Доброе утро… Будьте так любезны пригласить Юрия Петровича.
– Извините… Вы ошиблись номером.
Он сел в постели – сна как не бывало. Это был условный звонок, так было оговорено со Шведовым, и он означал: что вам удалось сделать, Кремер? Ответ переводился однозначно: ничего.
Из холодильника в кухне он вытащил полбанки ветчины, бутылку сока и соорудил нехитрый завтрак. За
