окном трижды прогудел автомобильный клаксон. Кремер быстро оделся и спустился вниз. В микроавтобусе съемочной группы сидели Игорь, Вадим, Артем и Антон Руднев – вся каскадерская рать.
– А! – завопил Игорь Саблин, как только Кремер показался на ступеньках. – Вот и суперстар всех времен и народов!
Кремер нанес ему символический удар в солнечное сплетение. Игорь застонал, согнулся и рухнул на пол машины, корчась в судорогах. Остальные захохотали, глядя на его фокусы.
– Что-то у вас подозрительно хорошее настроение, – сказал Кремер.
Водитель гнал машину за город, к новому месту съемок, на сей раз неподалеку, весьма вольно обходясь с дорожными знаками.
– Тебе записка. – Руднев перегнулся через спинку переднего сиденья и протянул Кремеру сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув его, Кремер прочел:
«Привет, храбрый спаситель!
Хочешь посмотреть на меня в театре? Сегодня вечером я играю спектакль. Начало в восемь. Твой билет на вахте. А.».
Дальше был вычерчен план местонахождения театра.
– От нее, – ехидно подтвердил Игорь. – Джентльмены, ему остается только сыграть за самого Витковского…
– Молчи, умник, – буркнул Кремер, пряча записку в карман.
На съемочной площадке царила обычная суета и неразбериха. Кремер уже несколько освоился в кино, однако по-прежнему не уставал удивляться, как при такой суматохе все-таки что-то в результате получается. Режиссер охрип, носясь взад и вперед, выкрикивая приказы в безнадежных как будто схватках с операторами, реквизиторами, гримерами и пиротехниками. Кремер осмотрелся; Оксаны Шабановой видно не было. У заброшенного карьера стоял «Фольксваген-жук», а «Мерседес», предназначенный Кремеру и Артему, находился ближе, возле вертолета Вадима.
– Повторяем задачу, парни, – сказал Руднев. – Сергей и Артем в «мерсе» подъезжают к «жуку» и аккуратно подталкивают его сзади. Игорь вываливается из приоткрытой дверцы, «жук» падает в карьер и бабахает как надо. Вадим летает над всем этим безобразием на подбитом вертолете – надеюсь, с дымом порядок. После чего мы садимся в автобус и преспокойно отправляемся в бар. Самая непыльная работа у Артема – он сидит рядом с Сергеем для красоты.
– О’кей, – откликнулся Артем. – Это по мне.
Подошел взбудораженный Никита Розанов и начал что-то горячо втолковывать Рудневу. Пиротехники пробовали дым. Коптило так, будто загорелась баржа с мазутом.
Артем и Кремер заняли свои места. Игорь уселся в «Фольксваген», Вадим поднял вертолет. Кремер запустил двигатель «Мерседеса».
– Готовы? – спросил голос Руднева в динамике. – Вадим, пускай дым. Камеры! Мотор!
Кремер тронул машину. Разгоняясь, она устремилась к месту столкновения. Вадим дымил на совесть, так что солнце заволакивало.
Специально укрепленный бампер «Мерседеса» ударил машину Игоря Саблина…
Игорь допустил ошибку.
Он открыл дверцу чуть шире, чем требовалось. Удар швырнул «Фольксваген» вперед, и дверца захлопнулась.
Кремер отчаянно затормозил. «Мерседес» замер на краю карьера, но машина Игоря неудержимо сползала в пропасть. Саблин рвал ручку дверцы… Никто ничего не мог поделать. «Фольксваген» стукнулся о выступ породы метрах в трех под обрывом. Дверца распахнулась, Игорь ухватился за чахлый куст. Автомобиль волокло дальше. Когда он сорвался в карьер, Игоря выдернуло из кабины, и он повис над острыми камнями на стометровой высоте… Корни куста выползали из рыхлой почвы.
– Артем, веревка! – завопил Кремер без надобности, потому что Артем уже мчался к вагончику реквизиторов. Кремер упал и пополз вниз, к Игорю, цепляясь за шаткие камни, засевшие в мягком грунте. Далеко внизу громыхнуло – это взорвался по сценарию «жук». Кремер был уже совсем рядом с Игорем, прочно держась за камень, показавшийся ему надежнее остальных. Игорь ухватился за его руку. Куст наконец оторвался, и медленно вращаясь, полетел на дно карьера.
Камень удовлетворительно выдерживал вес одного Кремера, но вместе с Игорем они стали вдвое тяжелее… Опора угрожающе покачнулась.
Вадим завис над ними на вертолете и сбросил трос, который описывал в воздухе большие круги – слишком далеко, чтобы Игорь мог ухватиться. Подоспел Артем с веревкой, швырнул свободный конец, но он повис по другую сторону выступа… Артем мгновенно выбрал его. Теперь веревка качалась прямо перед лицом Кремера, но одной рукой он держался за камень, а второй – держал Игоря.
– Есть! – закричал Игорь. Кремер увидел, что он поймал трос с вертолета Вадима.
– Давай! – крикнул Кремер.
Игорь отпустил его руку и поплыл над карьером, раскачиваясь, как огромный маятник. Вертолет Вадима набрал высоту. Теперь Кремер вцепился в веревку Артема, который с помощью Руднева его и вытянул. Ощущая противную дрожь в ногах, Кремер сел на траву.
Вадим мягко опустил на землю Игоря Саблина, а следом и вертолет. Игорь и Вадим направились в сторону карьера. Остальные участники съемки, включая исполнителей второстепенных ролей, чьи эпизоды снимались сегодня, испуганно суетились на периферии.
– Ваш должник, джентльмены, – сердечно произнес Игорь.
– Ставишь выпивку, – улыбнулся Кремер.
– У вас все в порядке? – спросил подошедший Никита Розанов. – Медицинская помощь требуется?
– Этим слонам – медицинская помощь? – хмыкнул Руднев.
Режиссер неуверенно растянул губы в подобии улыбки. Как человек, непосредственно отвечающий за все происходящее на съемочной площадке, он перепугался больше всех.
Каскадеры зашагали к микроавтобусу, перебрасываясь шутками.
– Интересно, войдет ли эта сцена в фильм? – задумчиво, словно про себя, пробормотал Руднев.
Игорь споткнулся:
– Так ты что, все это снимал?!
Руднев свысока посмотрел на него.
– Снимаю не я, а операторы. Насколько мне помнится, никто не догадался крикнуть: «Стоп!»
– Скотина, – искренне сказал Игорь.
6
Поминутно сверяясь с планом, нарисованным Аленой Сельвинской, Кремер разыскивал театр. Посещать театры ему доводилось не часто, и он понятия не имел, где большинство из них находится и как называется. Сейчас он шел по Москве как по незнакомому городу, но все же добрался куда следует.
Массивная дверь служебного входа, снабженная бронзовой ручкой, отполированной тысячами прикосновений, неохотно впустила Кремера, обиженно толкнув в спину. Он представился старушке вахтерше, и строгий взгляд ее потеплел.
– Да, да, Алена оставила вам билет… Вот он. – Вахтерша протянула Кремеру конверт.
Пьеса оказалась русской, современной – фамилию авторши Кремер не запомнил, – и, как следствие, совершенно ужасной. Алена играла нервную, истеричную даму. Весь первый акт она беспрерывно орала то на мужа, то на отца, а к концу второго акта выяснилось, что она и не истеричка вовсе, а просто у нее такой богатый духовный мир. Зал проводил этот шедевр аплодисментами в положении стоя – вероятно, от радости, что все довольно быстро закончилось.
На улице у служебного входа Кремер закурил в ожидании Сельвинской. Она появилась позже всех, в неописуемом лиловом костюме, но ей шел и этот ночной кошмар модельера.
– Сережа! – Она помахала рукой. Кремер приблизился.
– Добрый вечер, Алена.
Они неторопливо зашагали рядом.
– Тебе понравилось?
– Ну… – Он изобразил настолько неопределенный жест, что его можно было толковать как угодно.
– Нет? – Она пыталась заглянуть в его глаза.
