Что делаешь? Не спишь?
– Нет, – сказал Кремер. – Откуда ты узнала мой телефон?
– Антон Руднев дал. А разве ты засекречен?
– Гм…
– Сережа, ты не сердишься за вчерашнее? Я вела себя как очень плохая девочка. Прости.
– Чего уж там…
– У тебя длинный телефонный шнур?
– Что?
– В смысле, до окна его хватит?
Кремер прикинул расстояние от окна до телефона.
– Хватит.
– Подойди к окну и выгляни на улицу. Видишь мою машину? Я говорю с тобой из машины.
Кремер покачал головой.
– Ладно, и что дальше?
– Дальше я хочу загладить вину и приглашаю тебя в гости.
– Снова в гости?
– На этот раз не ко мне. К моей подруге. Наверное, ты видел ее на студии. Оксана Шабанова, ассистент режиссера.
Трубка предательски дрогнула в руке Кремера и сделала попытку упасть на пол.
– Но я с ней не знаком…
– Вот и познакомишься.
– И знаешь, – с сомнением протянул он, – не люблю я шумного веселья. Не лучше ли поехать куда- нибудь вдвоем?
Она помолчала, и Кремер с ужасом подумал, что переиграл и сейчас она согласится с его предложением.
– Да там не будет шумного веселья. Только Оксана и ее благоверный, мировой мужик.
– Уговорила… Сейчас спущусь.
Алена, с ног до головы одетая в красное, попросила Кремера сесть за руль, мотивируя дрожанием рук «после вчерашнего».
– Я проснулась, тебя нет. Я так разозлилась, что прикончила чуть ли не всю бутылку. Сегодня ехала, как во сне, нарвалась на гаишника… Слава богу, кинозритель оказался, узнал, отпустил… Здесь налево.
– Во-первых, ты меня выгнала, – сказал Кремер.
– Разве?
– А во-вторых, останься я, ты бы все равно выдула бутылку, только на радостях, нет?
– Останови!
– В чем дело?
– Ни в чем, приехали.
8
Они вошли во двор стандартного шестнадцатиэтажного дома и поднялись на лифте на самый верх. Вдоль унылого коридора тянулся ряд дверей. Сельвинская позвонила. Открыла Оксана Шабанова – светловолосая, сероглазая, жизнерадостная.
– Ой, Алена, наконец-то… – Она заметила Кремера и отступила в глубь прихожей. – Ты не одна…
– Это мой друг Сережа Славин, – представила Алена. – Он каскадер в нашем фильме.
– Это я знаю… Очень рада, Сережа.
– Взаимно, – сказал Кремер.
– Виктор дома? – спросила Алена.
– Он попозже будет… Проходите, что мы застряли!
Квартира была обставлена дорогой, стильной мебелью, но все без выдумки, стереотипно – никакого намека на сюрреалистические изыски Сельвинской. На низком журнальном столике ждали запотевшая литровая бутыль водки «Финляндия», четыре рюмки и кое-какая закуска.
– Сопьюсь я с вами, – вздохнул Кремер.
– Ну, давайте по первой, – поторопила Алена, – пока Виктора нет.
Женщины болтали о киношных делах чисто по-женски – кто с кем, где, когда и как, причем прекрасная половина человечества у них почему-то поголовно выходила стервами и проститутками. Кремер достал сигареты, Оксана спохватилась.
– Ой, если хотите курить, идите в лоджию. Только осторожно, не свалитесь – там Виктор устраивает остекление, хочет сделать что-то вроде маленькой комнатки. Там все завалено.
– Идем, – сказала актриса, – я тоже с тобой.
Они вышли в лоджию. Сразу было видно, что ремонт в самом разгаре – пол загромождали доски, рейки, инструменты, какие-то ящики. И впрямь недолго зазеваться, споткнуться и спикировать через невысокое ограждение с шестнадцатого этажа.
В комнате Оксана включила на компьютере видеодиск с концертом лохматого певца, похожего одновременно на алкоголика и святого. Он успел исполнить песен пять, когда в замке щелкнул и повернулся ключ.
Кремер смотрел на дверь.
Вошел высокий мужчина в сером костюме и кейсом в руках. Льняные волосы, прямой нос, волевой подбородок. До этой минуты Кремер видел Виктора Шабанова только на фотографии, показанной ему полковником Шведовым. Что ж, вот и пришло время познакомиться…
Но знакомства не получилось. Шабанов шагнул в комнату, пошатнулся, обвел всех троих блуждающим взглядом.
– А-а, м… музыку слушаем, – вымолвил он, спотыкаясь на каждом слоге. – Эт… хршо.
Он был не просто пьян, а пьян мертвецки.
– Виктор! – Оксана всплеснула руками. – Где ты ухитрился так набраться! Ты же знал, что мы ждем гостей!
Шабанов скривил рот в ухмылке.
– Г… гости эт хршо. Пвеселимсь.
– Ложись спать!
Свалившись на стул, Шабанов вытаращил глаза.
– Вот ще… Гости – ще лучше. Бум смреть кино.
– Какое кино, ты же лыка не вяжешь!
– Вяжу, – неожиданно твердо сказал Шабанов. После нескольких неудачных заходов ему удалось открыть замки кейса, и на свет появился компакт-диск без коробки и этикетки. Шабанов обошел журнальный столик, столкнув на пол две рюмки, обнял Кремера за шею, задышал коньяком.
– Мой дргой друг! – промычал он. – Ууу… А!
Он махнул рукой и побрел к компьютеру. На то, чтобы пересечь комнату, ему понадобилось минуты две, причем в жертву была принесена еще и декоративная ваза. Оксана суетилась вокруг, пытаясь сориентировать мужа в сторону дивана, но безуспешно. Он выключил святого алкоголика, испуганно пискнувшего напоследок, швырнул его на пол и вставил свой диск.
Экран мигнул, появилось изображение.
Это был эротический фильм лесбийского содержания, на вкус Кремера довольно невинный и явно любительский. Участвовали две женщины, одна была одета под кошку из «Бэтмена-2», в кожаную шнуровку и фантастическую маску. Шнуровка кончалась на талии, дальше – костюм Евы до самых сапог. Вторая…
Второй была Оксана Шабанова.
Оксана завизжала. Алена испуганно переводила взгляд с экрана на Шабанова и на Кремера, после чего цикл повторялся.
Съемка этого фильма велась с неподвижной точки, очевидно, фиксированной камерой, так что партнерша Оксаны оставалась немного не в фокусе в левом верхнем углу экрана, зато абсолютно голая Оксана представала во всей красе.
– Феллини, – вымолвил Шабанов, бессмысленным взором таращась на экран. – Гспда, моя жена… Тт…
