человека.
– Здравствуй, Андрей, – просто сказал полковник.
– Проходи, – ответил Кремер после паузы.
– Рукопожатия не будет?
– Я еще не знаю, с чем ты пришел.
Они прошли в комнату и сели в кресла.
– Сейчас я работаю со Шведовым и полностью в курсе твоей миссии, – произнес Горецкий, вытаскивая пачку «Явы».
– Вот как? Он в Москве?
– Нет.
– Он мне о тебе ничего не говорил.
– Не говорил, потому что надобности не было.
– А теперь есть?
– Да, теперь есть. После того что случилось вчера, и после твоего ответа по телефону.
– Понятно. Шведов решил, что коль скоро я вижу некий резон продолжать операцию, есть смысл нам объединить усилия?
– Примерно так.
– Или так решили в его загадочном «управлении М»? Чем оно все-таки занимается? О, я помню, ты говорил мне, что понятия не имеешь… Я тебе и тогда не поверил, а сейчас тем более.
– Чем оно занимается? – задумчиво повторил Горецкий. – Как бы тебе это попроще объяснить… Фильм «Секретные материалы» смотрел? Малдер, Скалли? Ну вот. Приблизительно то же самое.
– Стас, извини. У меня сейчас не самое подходящее настроение для шуток.
– У меня тоже, – серьезно сказал полковник.
11
В молчании Кремер испытующе смотрел на Горецкого, потом вздохнул.
– Ладно, оставим пока Скалли с Малдером. Что практически? Об этой штуке, за которой мы охотимся, выяснилось что-нибудь?
– Ровным счетом ничего. Правда, удалось как будто установить, куда направлялся хабаровский транзит…
– Что значит «как будто»?
– По ряду косвенных данных. Видишь ли, невдалеке от Амурска находился какой-то научный комплекс, лаборатория или что-то такое… Нам не удалось узнать, кому он принадлежал, кем финансировался и чем они там занимались…
– Подожди, подожди. – Кремер поднял руку. – Как это «не удалось узнать»? Научный комплекс в карман не спрячешь.
– В наше время, Андрей, спрятать можно хоть военный завод. Были бы деньги…
– Гм… Ну хорошо, а почему «находился», а не «находится»? Куда же он подевался?
– Рванул, да так, что одна пыль осталась. Шведов в Хабаровске сейчас этим занимается.
– Интересные дела… Прямо-таки одна пыль?
– Ну, не совсем… Остался еще человек, их охранник.
– Это уже кое-что!
– Мало что. Он умер в больнице… Успел только сообщить, что перед самым взрывом некто пробрался в этот их комплекс. Охранник преследовал его машину на мотоцикле, но догнать не сумел, разбился…
– Он хоть описал этого «некто»?
– Что там может описать умирающий человек. – Полковник с горечью махнул рукой. – Несколько слов в полубреду. Но это вполне мог быть и Шабанов. Во всяком случае, он не исключается.
Кремер взглянул в окно. Гроза проходила стороной, хотя шальные крупные капли и шлепались на подоконник.
– Так, – сказал Кремер. – Что же выходит? Через Хабаровск эту химическую дрянь возили в лабораторию под Амурском…
– Это скорее догадка… Хотя и обоснованная.
– Будем пока отталкиваться от нее. Итак, Голдин в Хабаровске делает попытку эту штуковину перехватить. Неудачно… Тогда допустим, что Шабанов пробирается в лабораторию – возможно, тоже за ней? Черт возьми, что же это такое? Почему она им так нужна?
Горецкий развел руками:
– Ты хочешь, чтобы я тебе ответил? Давай лучше займемся Шабановым, его гибелью.
– Ты же читал милицейский отчет?
– Читал. Но я там не был, а ты был.
– Добавить мне толком нечего… Вот разве этот фильм на диске… Ты его видел?
– Он у меня, – подтвердил полковник.
– Там отчетливо видно лицо Оксаны Шабановой. Можно ли установить, была она под воздействием наркотика или нет?
– Не знаю… Глаза вроде остекленевшие, бессмысленные. Но, возможно, играла. Надо отдать психологам. Думаешь, она замешана?
– Черт ее знает… А Сельвинская? Случайно она затащила меня к Шабановым именно в этот день или намеренно?
– Тебя послушать, там целый заговор…
– Я стараюсь понять… Ладно, вернемся к фильму. Есть там что-то, что позволило бы выяснить, где он снимался? Детали обстановки, вид из окна?
Полковник безнадежно покачал головой.
– Какой там вид из окна… Постель, и все. Сбоку торчат какие-то мохры, но проверять все квартиры Москвы в их поисках…
– А вторая женщина?
– Ее не опознать в этих проклятых доспехах…
– А с самой Оксаной ты говорил?
– Да, – кивнул Горецкий, – я к тебе приехал прямо от нее.
– И что она сказала? Где пила в тот день, с кем?
– Была якобы вечеринка киношников, десятка два человек. Шабанов и Оксана там поссорились, ему не нравилось, что она много пьет… И она ушла.
– Одна? Он остался?
– По ее словам, да. Но можно найти и опросить свидетелей… Она говорит, что ушла сильно пьяная, а потом не помнит ничего. Очнулась уже дома. Потом уже смутно припомнила, что затащили ее на эту съемку, переживала страшно… Боялась, что фильм где-то всплывет… Но кто затащил, как, куда – нет, не помнит.
– Значит, Шабанов на вечеринке присутствовал… И остался…
– Ну да, – сказал полковник. – Думаешь, он сам это подстроил? Подсыпал ей что-нибудь? С какой же целью?
– Хорошо бы у него спросить, – кисло пошутил Кремер.
– Да, неплохо бы… Но что ты намерен делать?
– Пока не знаю…
– Совсем?
– Почти. Есть кое-какие соображения, но пока хлипко, очень хлипко…
– Поделиться не хочешь?
– Нечем, Стас. Как только, так сразу…
Полковник написал две цепочки цифр на листке записной книжки, показал Кремеру, вырвал листок и сжег в пепельнице.
– Звони в любое время, эти линии не прослушиваются. Но лучше не по мобильнику…
– Конечно.
– И вот еще что…
