Кремер закричал от ужаса.
Она была похожа на чудовищную карикатуру на человека. На высохшем, обтянутом желтой кожей лице сверкали огромные, будто лишенные век, глаза. Бескровные губы дрожали, словно пытаясь что-то произнести и не находя сил. Изможденное, исхудавшее скелетообразное тело плотно охватывали широкие полосы резины, прижимавшие ее к креслу.
– Что вы с ней сделали?! – заорал Кремер и рванулся к Чарскому, но лишь натянул ремни и плюхнулся обратно.
– Достаточно, – проговорил Чарский, нажав кнопку на пульте. – Главное вы видели: она жива.
Кремер задыхался от бессильного бешенства. По жесту Чарского Герасимов вышел из комнаты, вернулся с бутылкой коньяка и влил в глотку Кремера добрых двести граммов.
– В сущности, с ней ничего особенного не случилось, – равнодушно сказал Чарский. – Пара месяцев отдыха, хорошее питание – и она придет в норму. Вас должно занимать другое: она жива, и вы можете ее получить. Не даром, конечно.
Кремер сделал глубокий вдох и выдох. Коньяк начинал действовать.
– Откуда я знаю, что вы не обманываете меня? Дату на видеозаписи нетрудно поставить любую. А сама запись могла быть сделана когда угодно.
– Очень просто. – Чарский говорил терпеливо, как учитель на внеклассных занятиях с туповатым школьником. – Ольга Смоленкова – товар весьма дорогой. И я рассчитываю выгодно продать этот товар.
– Что вам нужно?
Чарский сел, удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
– Ну вот, больному уже лучше.
– Снимите ремни…
– Снимите ремни, – распорядился доктор и обратился к Кремеру: – Но помните, если будете бушевать, ничего не добьетесь, а в противном случае получите Ольгу.
– Я не забуду, – пообещал Кремер, подошел к Чарскому и влепил ему такой великолепный прямой в челюсть, что тот вместе с креслом пролетел через всю комнату и врезался в стену. Громилы ринулись на Кремера.
– Назад! – рявкнул Чарский.
Громилы замерли. Чарский улыбался, прижимая платок к разбитой губе.
– Будем считать это подписанием договора о сотрудничестве, – невнятно произнес он.
Кремер вынул сигарету и закурил.
– Вы свободны, – бросил Чарский подручным. – Дверь запирать не обязательно.
– Но, доктор…
– Я должен повторять дважды?
Оглядываясь, громилы ушли. Чарский встал у окна, задумчиво посмотрел на падающий снег.
– Скоро здесь будут пушистые сугробы… В этих местах красиво зимой. – Он повернулся. – Итак, что от вас требуется… Сперва придется растолковать вам всю историю и смысл похищения Ольги Смоленковой. Дело не в ней, а в том, что она могла знать…
– Как?.. Разве смысл похищения не в том, чтобы… Давить на меня?
Чарский с пренебрежением махнул рукой.
– Это придумал Голдин, уже потом… А моя идея была другой. Коль скоро Ольга была женой Виталия Смоленкова, знала Кармазина и людей из «Темникова», не могла же она не быть хоть частично в курсе их затей… Мое место не с краю, мое место в центре! Вот я и задумал выкачать из нее полезную информацию. Но она исчезла из Хабаровска… Я очень обрадовался, когда она объявилась в Москве. Кое-кто наблюдал за вами – как вы поняли, не я и не мои люди…
– Это я понял.
– Но на ловца и зверь бежит…
– Да ничего она не знала, – буркнул Кремер.
– К моему глубочайшему разочарованию, в этом я убедился! После применения инъекций комбинированного препарата, разработанного мною на основе специальных средств, любой все расскажет… Тогда я решил подойти с другой стороны. Покопаться в ее подсознании. С помощью тех же и других психотропных средств я намеревался воссоздать каждый день ее жизни в интересующий меня период, в мельчайших подробностях. Любое услышанное Ольгой тогда слово, любая случайно брошенная фраза могли навести на след. Я просматривал записи работы с ней сотни раз, анализировал пристальнейшим образом ее высказывания под гипнозом… Увы, все безрезультатно. Либо она ничего важного и не слышала, либо это важное прозевал я… Но теперь эта работа становится лишней, раз вы здесь. Я предлагаю вам обмен. Ольга Смоленкова на документы Шлессера.
– А что по этому поводу скажет Голдин?
– А разве его обязательно нужно ставить в известность?
– Но контакты с учеными в его руках, а не в ваших.
– Принесите бумаги, Кремер. С Голдиным я как-нибудь договорюсь сам. Это не ваша забота.
– Вы держали Ольгу на наркотиках?
– Вопрос дилетанта, – возмутился Чарский. – Разумеется, нет! Зачем мне дебильное существо с разрушенным мозгом, не способное вспомнить собственного имени? Я применял препараты, стимулирующие память, подавляющие волю к сопротивлению, выявляющие подсознательные ассоциативные связи… Эти средства не оказывают негативного воздействия на интеллект и после прекращения курса выводятся из организма бесследно. Неужели вы думаете, что я подсовываю вам протухший товар?
Кремера снова передернуло, как всякий раз, когда Чарский говорил об Ольге; но он ни на секунду не забывал, с кем имеет дело.
– А если я не сумею достать документы?
– Очень жаль, но боюсь, в этом случае мне придется убить Смоленкову.
Кремер подошел к Чарскому вплотную и, глядя ему прямо в глаза, медленно и раздельно проговорил:
– Сейчас я сломаю вам шею. Дверь не заперта. Я выйду отсюда, отберу пистолет у одного из ваших громил, обыщу санаторий, найду и увезу Ольгу. Она здесь, это видно и по обстановке на записи, и по дате. Что вы на это скажете?
Чарский пожал плечами:
– То же, что и раньше. Ее здесь нет. Она недалеко, это верно, но не здесь, а где – вам не узнать. То есть вы могли бы найти ее, с вашими-то способностями, но у вас не будет времени. Ведь если хоть что-то пойдет не по-моему, ее немедленно ликвидируют.
Кремер отступил. Ему нечего было противопоставить Чарскому, сегодня тот оказался сильнее. Сегодня он победил.
– Остается договориться о связи, – сказал Кремер.
– Вам известен мой телефон… Позвоните, как только документы будут у вас. Я сообщу вам условия обмена. И поспешите! Помните, что каждый день промедления – это день неволи для Ольги… Да и мне лишние хлопоты. Чем скорее мы рассчитаемся, тем лучше.
Кремер, соглашаясь, наклонил голову. «Не сомневайтесь, доктор Чарский, – подумал он, – рассчитаемся».
16
Когда Кремер входил в свою квартиру, телефон уже звонил. Кремер поднял трубку; это был Голдин.
– Я внизу, у вашего подъезда.
– Поднимайтесь, – ответил Кремер.
Через пару минут Голдин позвонил в дверь. Кремер открыл. В прихожей Голдин снял плащ, прошел в комнату, ни слова не говоря. Кремер также молча поставил на стол бутылку виски, наполнил две рюмки.
– Есть за что выпить? – желчно осведомился его гость.
– Как посмотреть, – уклончиво ответил Кремер.
