– Да, однако, губа не дура. Однако, тестя ты себе отхватил.
– А что?
– Круто! Ну, сказать нечего – отхватил так отхватил!..
– Это не я его отхватил, а он меня, – шутливо парировал я, направляясь по тенистой аллее в сторону парадного крыльца.
Когда наши стопы потонули в мягком ворсе персидского ковра, навстречу выскочил пятилетний братишка Инны и заголосил на весь дом:
– Плисол, плисол!
Чтобы узнать, кто же именно там пришел, из кабинета выскочил сам хозяин поместья и удивленно уставился на меня – его гладко, до синевы выбритый подбородок стал заметно подрагивать, как будто он был не рад столь неожиданной встрече.
– Добрый день, Анатолий Иванович, – приветливо поздоровался я и представил нового гостя: – Это мой бывший командир по Антитеррористическому центру ФСБ.
– Кораблев, – отозвался будущий тесть, слабо пожимая протянутую ладонь моего командира.
Когда недоумение покинуло растерянного бизнесмена, он засуетился, не зная, в какой угол нас усадить, при этом причитая:
– Как же… а мы собирались тебя в тюрьме навестить… уже и передачу готовили, узнали, когда можно…
– Так мне что, – тускло пошутил я, – вернуться обратно и дожидаться вашего визита?
Глава семьи торопливо замахал руками, как бы прося прощения за случайно сорвавшиеся слова:
– Да бог с тобой. Это я не подумавши ляпнул. Сейчас будем обедать. Анна, Инна, – не своим голосом заорал благовоспитанный коммерсант, – Виталик приехал, накрывайте на стол.
Ремизов попытался возразить, произнеся извиняющимся тоном:
– Да мы уже подкрепились. И вообще-то нам теперь некогда.
– Ничего не хочу слышать, – веско ответил Анатолий Иванович, увлекая нас в столовую.
Едва только я успел переступить порог огромного зала, как сразу же ощутил приятную тяжесть повисшей на моей шее молодой невесты.
Нисколько не смущаясь присутствием строгого родителя и совершенно незнакомого человека, она одарила меня поцелуем, при этом ни одним словом не обмолвившись, как и почему я очутился здесь, – как будто все произошедшее было нормальным и закономерным явлением.
Больше всех волновалась будущая теща.
– Виталий, вам точно ничего не будет за вашу… – Казалось, что женщина никак не может подобрать нужных слов. – Отлучку, что ли? Или… что, там тоже отпускают в увольнение?
– Побег, – просто ответил я, – давайте называть вещи своими именами. Я сбежал, перестреляв по ходу дела всю охрану. Остальных четвертовал.
Она, разумеется, приняла мои слова за чистую монету и всплеснула руками:
– Серьезно?
– А разве я не похож на человека, который способен на подобное?
Мы уселись за стол, и я в двух словах поведал присутствующим о последних событиях, не забыв упомянуть и злосчастного Прелясковского.
Когда я замолчал, слово взял Ремизов. Высоко подняв искрящийся бокал, он высокопарно произнес:
– Я хочу выпить за счастье молодых. Ведь не каждой семье выпадает такая удача – заполучить в родственники Героя России…
За столом повисла тишина – все взгляды были обращены к моей скромной персоне; но больше всех удивилась Инна – опустив хрустальный бокал, она обиженно произнесла:
– А почему я об этом не знала?
Полковник рьяно вступился за меня, веско произнеся:
– Дело в том, что Виталик – скромный и очень скупой на слова человек. Болтать он может о чем угодно, только не о себе. Но пришло время поведать о нем пару слов. Виталий – майор ФСБ резерва, отслуживший в разведывательно-диверсионном подразделении специального назначения. Так что вы можете гордиться будущим зятем. – Последние слова явно били по самолюбию онемевших родителей невесты.
На этой торжественной ноте Ремизов до дна опорожнил бокал и уселся на прежнее место.
Спустя несколько минут семейство Кораблевых оправилось от шока, и застолье превратилось в обычные посиделки. Преимущественно говорил гость, обращаясь к хозяину дома, который внимал словам собеседника с завидным терпением.
– Так вот, я и говорю, что неплохо было бы купить молодым билеты на любой проходящий пароход. Тогда их никакой Прелясковский нигде не достанет. А визы наши друзья из СБУ сделают. – Ремизов на миг прервался, отхлебнул из высокого стакана холодной минералки, а затем продолжил: – Правда, надо будет по дороге заехать домой к помощнику прокурора и написать подробное заявление о случившемся, но это не займет много времени.
Выслушав до конца, Анатолий Иванович потянулся к трубке радиотелефона и, дождавшись, пока ему ответят, произнес начальственным голосом:
– Петя, немедленно бросай все дела и свяжись с кассами морвокзала. Срочно нужны два билета на любой иностранный теплоход… – Какое-то время Кораблев слушал невидимого собеседника, а затем спросил, обращаясь ко мне: – Маршрут имеет значение?
Я отрицательно покачал головой:
– Лишь бы куда подальше.
Передав мои слова исполнительному Пете, бизнесмен удовлетворенно произнес:
– Пусть будет немецкий, я не против. А куда, ты говоришь, он потом отправится?.. Отлично – мне кажется, что Италия как раз то, что нам надо. Записывай паспортные данные…
Он продиктовал необходимые сведения и отключил радиотелефон.
Спустя несколько минут раздалась заливистая трель звонка, и хозяин ответил:
– Слушаю. А, это ты, ну как наши дела? – Какое-то время бизнесмен прислушивался к словам собеседника, а затем благодушно похвалил его: – Молодец, Петя! Спасибо.
Мы уже заканчивали трапезу, и девушка торопливо отправилась наверх складывать многочисленные баулы со всевозможными бесполезными шмотками.
Покинула нас и Анна Юрьевна, сославшись на то, что ей нужно помочь дочери.
Через двадцать минут я, Ремизов и благоухающая ароматом духов Инна покидали гостеприимный дом.
Машина легко неслась по шоссе, устремляясь к ялтинской набережной, около которой, на улице Рузвельта, проживал помощник городского прокурора.
Въехав в тесный дворик, я заглушил двигатель и сказал, обращаясь к невесте:
– Посиди здесь несколько минут, а мы скоро вернемся.
Оказавшись в темном, пахнущем половиками и котами подъезде, мы обменялись с Ремизовым многозначительными взглядами и остановились на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Через несколько секунд к нам присоединился эсбэушник Вадим, который держал в руке точную копию моего атташе-кейса.
Молча обменявшись чемоданчиками, мы расстались – я зашагал вверх по пологим ступенькам, а они пустились в обратный путь.
На третьем этаже дверь была обита дерматином. Дважды нажав на звонок, я услышал, как по ту сторону переливисто зазвенело электронное устройство.
В ту же секунду дверь распахнулась, и на пороге возник Фролов в домашнем халате.
Не говоря ни слова, он впустил меня внутрь и захлопнул дверь.
Плюхнувшись в кресло, я спросил:
– Ну что, вы морально готовы к предстоящему разговору?
– И морально, и физически, – отозвался он, раскладывая на письменном столе казенные бланки протоколов допроса свидетеля.
Хотя Фролов и старался выглядеть мужественным и решительным, ему это удавалось с трудом – пальцы
