– Подъем, пока не коснемся льда, – скомандовал Грубозабойщиков.
Он даже не стал добавлять насчет осторожности. Командир БЧ-2 и сам поднял лодку бережно, как пушинку. Они ощутили только легкий толчок при соприкосновении корпуса со льдом.
– Держите так, – приказал Грубозабойщиков, вглядываясь в телеэкран. Кивнул командиру поста погружения и всплытия: – Нажми-ка, да покрепче…
– Как сильно? – Офицер на секунду замялся.
– Ты когда-нибудь целку ломал?
Офицер усмехнулся.
– Понял, товарищ командир…
Сжатый воздух с ревом устремился в балластные емкости. Прошло несколько секунд. Потом «Гепард» всем корпусом вздрогнул, словно наткнувшись на что-то тяжелое и очень прочное. Тишина, потом новый удар – и на телеэкране появился огромный кусок льда, скользящий вниз.
– Похоже, я не ошибся, – заметил Грубозабойщиков. – По-видимому, мы угодили как раз в середину… Глубина?
– Двенадцать.
– Значит, пять метров рубки торчит над поверхностью. Не думаю, что мы сможем приподнять сотни тонн льда, лежащих на остальной части корпуса. Запаса плавучести хватит?
– С избытком!
– Тогда будем считать, что сегодня у нас знаменательный день… Так, боцман, отправляйтесь наверх и доложите, какая там погода.
Дроздов не стал дожидаться метеосводки. Конечно, она его интересовала, но гораздо больше он заботился о том, чтобы Тяжкороб не заглянул в каюту как раз тогда, когда он прячет под меховую одежду «ПМ».
Правда, на этот раз он положил оружие не в специальную кобуру, а в наружный карман меховых штанов. Так будет сподручнее.
36
Армстронг находился на центральном уже 12 часов. Только пара часов сна отделяли его нынешнюю вахту от предыдущей. За это время капитан съел тарелку супа и проглотил на ходу несколько бутербродов. Он уставился на дымящуюся чашку, из которой время от времени отхлебывал кофе. За это время успели заменить муфту на рулях, и лодка вновь приобрела ход. Но оставались проблемы с «Гепардом». Он словно ушел под воду.
– Господин капитан!
Армстронг недовольно повернулся на голос. Стивенсон, дремавший на кушетке в комнате отдыха, приоткрыл один глаз.
Это был командир БЧ-4 старлей Вульф.
– Да, слушаю, – капитан оторвался от тактического дисплея, который привлекал его внимание все последнее время. Вульф стоял в тамбуре у входа в центральный. Сзади него в коридоре топтался нескладный Фактороу, держа в руках какую-то черную коробку, напоминающую калькулятор. Он нервно водил головой, не решаясь зайти в тамбур.
– Сэр, тут у Фактороу есть кое-что…
Армстронгу не хотелось, чтобы его отвлекали, но акустик выглядел нетерпеливым и немного возбужденным.
– Хорошо, проходите.
– Дело вот в чем, сэр, – начал Фактороу, несколько более взволнованно, чем обычно. – Я знаю, что вы заняты. Но мне кажется, я слышал какой-то взрыв… Можно освободить стол для этой штуки?
Без разрешения он сдвинул в сторону несколько бумаг, лежащих на столе, и освободил матовую поверхность жидкокристаллического экрана главного стола. Это был плоский горизонтальный двадцатидюймовый экран, на котором курсограф вычерчивал направление движения и скорость лодки. С таким столом бумажные карты становились ненужными. Однако Армстронг на всякий случай продолжал хранить их в верхнем ящике – карты, в отличие от компьютеров, не имели привычки зависать.
Курс «Тайгера» был показан на экране толстой красной линией, которая фиксировалась точками с пятнадцатиминутным интервалом.
Армстронг хотел сделать замечание, но вовремя сдержал себя – акустику можно было позволить определенную свободу.
Фактороу вытащил из бокового кармана несколько остро заточенных карандашей.
– Вот здесь я поставил точку, когда мы впервые, помните, 4 часа назад засекли странный звук на поверхности. Это было в 9.15 или приблизительно в это время. – Он указал на точку на карте чуть слева и впереди нынешней позиции «Тайгера» и положил карандаш острием на запад. – Квадрат IVS был 201.
IVS – Internal Voice Sourse они называли внешний шумовой источник неизвестного происхождения.
– Затем в 12.30 новый взрыв и последовавшая вслед за ним серия ударов о лед. Конечно, я мог немного ошибиться – сигнал был довольно слаб, но ошибка вправо влево должна погасить саму себя. Я снова обнаружил его – теперь уже в 204-м квадрате. – Фактороу положил еще один карандаш на карту, теперь уже справа от красной линии. – Последние пеленги были самыми отчетливыми, и мне не составило труда зафиксировать их, – он провел рукой по волосам.
– Так, продолжай, – заинтересовался Армстронг. Увидев, что акустик нервничает, он добавил: – Расслабься, Берни… Кури, если хочешь…
Фактороу вытащил сигареты и закурил. Он не собирался отвлекать капитана по пустякам. Армстронг был внимательным и терпеливым командиром, умеющим слушать, если у тебя было что сказать, но он не любил тратить время на пустяки и мог одернуть любого.
– Теперь мы видим, – продолжил Фактороу, – что они все время метались туда и сюда на маленькой территории в несколько миль.
Он указал на цепочку из нескольких карандашей, вытянувшуюся на карте рядом с красной линией.
– М-да, и зачем?
– Я думаю, били в лед, – Фактороу уложил еще один карандаш.
– Делали полынью? – подсказал Вульф.
– Да-а-а, – Армстронг уже и сам догадался об этом. – И кто же это может быть?
У Фактороу был готов ответ на этот вопрос.
– Я не мог знать точно, поэтому записал первый контакт на пленку. Я пропустил ее через компьютер несколько раз, чтобы очистить от мусора, затем переписал при нормальной скорости, – он положил пленку на стол.
Запись была почти бесшумна. Только каждые несколько секунд раздавались звуки, напоминающие вой сирены. За две минуты прослушивания можно было установить, что шум периодически повторяется. Командир БЧ-4, выглядывающий из-за плеча Фактороу, многозначительно крякнул.
– Похоже на искусственный… слишком регулярный.
– Ну, так что это? – спросил Армстронг.
– Сэр, – ответил Фактороу, – то, что мы слышали, является шумом искусственного происхождения, могу поспорить…
– А вы что думаете? – Армстронг повернулся к командиру БЧ-4.
– Вроде убедительно, – ответил Вульф. – Но определенно это не шум винтов. Никогда не слышал такого.
– Если включить ревун… – заметил Фактороу.
Он перемотал пленку и включил магнитофон снова.
– Что бы это ни было, оно ревело как белуга, – сказал он, обращаясь в основном к капитану.
– Значит, это подлодка, – согласился капитан. – Но откуда такие звуки?
– Дело в том, что мы ищем среди звуков, так сказать, нормального происхождения, – ответил Фактороу. – А если предположить, что они выставили ревун на лед? Как это будет выглядеть с точки зрения пеленга?
– Кто ж его знает? – задумался Вульф. – Никто не записывал подобные звуки – никому и в голову не приходило реветь белугой на льду.
