для всех. И ваше героическое прошлое не избавит вас от неизбежных строгих выводов.
– Вы что, пугаете меня?
– Нет, предупреждаю, дорогой Михаил Константинович. Пугают зеленых несмышленышей в кабинете следователя, а мы с вами давно уже не дети. Нам нужно тщательно сверить все позиции и продумать возможные варианты в случае срыва основного плана. Изложите обстановку в пункте перевала груза.
– Этим занимался Курдюмов, – сказал замначальника службы безопасности.
– Пожалуйста.
Курдюмов, невысокий молодой мужчина плотного телосложения, открыл лежавшую перед ним папку.
– По уточненным сведениям, потери азербайджанской группировки оказались не столь существенными, как мы думали раньше. После нападения в кафе «Агдам» они составили три человека ранеными. Пострадавшие находятся в различных лечебных учреждениях Московской области. К счастью, среди них нет лиц, связанных с сопровождением наших грузов.
– Хоть что-то обнадеживающее, – вздохнул Крючков. – Продолжайте.
– В совершении нападения подозреваются члены преступной группировки некоего Чернова, известной в городе под названием «Синие». Об их взаимной неприязни с азербайджанцами известно давно. Однако прямых улик у следователей, ведущих это дело, нет. На месте нападения возле кафе «Агдам» обнаружены три автомобиля. Все они числились в угоне.
– Что известно об этом, как вы сказали, Чернове?
Курдюмов перевернул несколько листков бумаги.
– Так. Чернов Сергей Николаевич. Кличка – Чернявый. Дважды судим, в том числе за разбойное нападение.
– Постоянно пpоживает в Запpудном?
– Да. Не женат, детей не имеет.
– Еще бы, – усмехнулся Крючков, – столько лет за решеткой. Какая уж тут семья? Есть еще какие- нибудь данные?
– По некоторым косвенным сведениям…
– Говорите уж точнее – по слухам.
Курдюмов откашлялся.
– Чернов является сторонником воровских традиций и претендует на звание положенца.
– Положенец, разложенец, – поморщился Крючков, которому это слово что-то напомнило из давнего прошлого. – Это несущественно.
– На всякий случай, – осторожно добавил Курдюмов, – я выяснил, где обычно находится Чернов. Это кафе «Олимп».
– У них там что-то вроде штаб-квартиры?
– Так точно.
– Что ж, это более полезная информация. Михаил Константинович, какие выводы вы можете сделать?
– Конечно, война банд создает некоторые сложности, – после паузы ответил Елизаров, – а с другой стороны, мы можем использовать ее в своих целях.
– Каким образом?
– Если азербайджанские партнеры нарушат свои обязательства или, скажем, потребуют увеличения своей доли, можно организовать ответные акции.
– Вы намереваетесь использовать войну Чернова с азербайджанцами в наших интересах?
– Именно так, Виктор Иннокентьевич. Потом на людей Чернова можно будет списать все что угодно.
– Разумно, – похвалил Крючков впервые за все время совещания. – Что с нашим грузом?
– Мы отслеживаем его по всем контрольным пунктам. Пока никаких неожиданностей, – сказал Елизаров.
– Очень хорошо, – произнес Крючков.
Судя по всему, настроение у него улучшилось.
– Когда груз прибывает на место?
– Завтра около полудня. Потом силами азербайджанцев мы организуем перегрузку, а дальше операция пойдет под нашим непосредственным наблюдением.
– И чтобы никаких проколов, – Крючков постучал пальцем по столу. – Чтобы не было, как в прошлый раз. Отправили автомобиль почти без сопровождения, груз как следует не замаскировали. Кстати, как состояние Ефремова?
– Ходить уже может, но после такого ранения мы вряд ли сможем использовать его в оперативной работе.
Крючков некоторое время размышлял.
– Переведите его в охрану клиники, хоть какая-то польза будет.
Елизаров кивнул и сделал пометку в записной книжке.
– Перегрузка будет происходить под присмотром ваших «афганцев», Михаил Константинович?
– Они меня еще не подводили.
– У них все в порядке?
– Возникли некоторые сложности, но, кажется, они преодолены.
– Что значит – кажется? И вообще, почему я об этом ничего не знаю?
– Матвеев уладил все собственными силами. Я узнал об этом совершенно случайно. Сам он человек сдержанный и по мелочам никогда беспокоить не станет.
– Так что за сложности?
– Дело в том, что в Запрудном зарегистрирована общественная организация, объединяющая ветеранов афганской войны. Существовала некоторая опасность, что часть людей Матвеева может перейти туда. Но после пожара в этой конторе учредительные документы оказались уничтоженными. Теперь они не представляют опасности для Матвеева. Напротив, несколько человек пополнили наши ряды.
– Будем надеяться, – кивнул Крючков. – Все-таки, Михаил Константинович, я попрошу вас не выпускать из поля зрения эту проблему. Рикошетом она может ударить по нашим планам.
Елизаров снова сделал пометку в записной книжке.
– Кого из сотрудников вы намереваетесь задействовать во время операции?
– Арапов, Сальский, Шадрин, Макеев. В качестве прикрытия – Булатов и Киселев.
– Что? – Крючков не поверил услышанному. – Вы собираетесь использовать в таком ответственном деле уголовников?
– Виктор Иннокентьевич, я не понимаю, почему вы так переживаете? – усмехнулся Елизаров. – Булатов, он же Карзубый, и Киселев, он же Кисель, давным-давно сотрудничают с органами. Их завербовали лет десять назад. Но ведь интересует не форма, а содержание, не правда ли? Я привлекал Карзубого и Киселя к предыдущей операции, и все прошло нормально.
Крючков хотел еще что-то возразить, но не нашелся и только вяло махнул рукой.
– Поступайте как знаете. Надеюсь, хоть оружия у них нет.
– Им это не требуется. И потом, Виктор Иннокентьевич, они почти ничего не знают. На контакт с ними выходит Матвеев. О нашем существовании они не имеют ни малейшего представления.
– Ну что ж, – вздохнув, сказал Крючков, – я думаю, на этом наше совещание можно закончить. Технические вопросы, если они возникнут, решайте с Михаилом Константиновичем. Все свободны.
Сотрудники службы безопасности ЦПР стали расходиться. Елизаров уже открыл дверь, когда за его спиной раздался голос шефа:
– А вас, Михаил Константинович, я попрошу остаться.
«Только что распекал нас за перестрелки и погони в духе голливудских боевиков, а сам-то хорош. Как там в кино? А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».
Он сел за стол напротив Крючкова.
– Есть еще один вопрос, который меня беспокоит, но я не хочу, чтобы о нем знали наши сотрудники.
– Я вас слушаю.
