– Не доводилось.
– Рекомендую. Очень полезно для здоровья.
Со вкусом выпив вина, Левин закурил толстую сигару. С ней он был похож на мистера Твистера, героя известного детского стихотворения.
– Итак, – не откладывая дела в долгий ящик, сказал он, – вас интересует некто Кононов. И, насколько понимаю, не из праздного любопытства.
– За ним есть кое-какие долги.
– О какой сумме идет речь?
– Пятьсот тысяч долларов.
По лицу Левина скользнула снисходительная улыбка.
– Это не мой масштаб, – откровенно сказал он. – Я крохоборством не занимаюсь.
Перехватив разочарованный взгляд Панфилова, Левин добавил:
– Я беру за свои посреднические услуги десять процентов. Вы, наверное, понимаете, что десять процентов от названной вами суммы слишком незначительны.
– Но пятьсот тысяч – это не все деньги, которые задолжал Кононов. Моему компаньону он должен десять миллионов.
Услышав эти слова, Левин не повел и бровью, но его глаза за стеклами очков засверкали алчным огнем.
– Почему же ваш компаньон не приехал сам?
– Его убили.
– Весьма прискорбно слышать. Мои соболезнования. Но… вы можете подтвердить документально свои слова?
– Я за свои слова отвечаю.
Левин задумчиво пожевал кончик сигары, потом вынул ее изо рта, посмотрел на огонек.
– Артур говорил мне, что вы порядочный человек. Я вам верю. И сумму вы назвали интересную, есть смысл поработать. Но я должен знать кое-какие детали.
Константин в общих чертах, не вдаваясь в подробности, изложил Левину суть дела. Альберт Григорьевич внимательно слушал, иногда задавая вопросы.
– Значит, вы полагаете, что деньги принадлежат именно вашему компаньону? А все прочие возможные претенденты прав на них не имеют?
– Да.
– Мне нравится ваша уверенность. Но я должен проверить эту информацию по своим каналам.
На этом деловая часть разговора закончилась.
Затушив в пепельнице окурок сигары, Альберт Григорьевич лениво потыкал вилкой в тарелку с копченым лососем, допил вино.
Вскоре к нему подошли двое крепких молодых людей в пиджаках, которые топорщились под мышками. Один из них смерил Панфилова быстрым профессиональным взглядом, другой наклонился к уху Левина и что-то сказал.
– Вынужден откланяться, – произнес Альберт Григорьевич, поднимаясь из-за стола. – Приятно было познакомиться. Кстати, вы уже где-нибудь остановились?
– Из аэропорта прямо сюда.
– Рекомендую вам гостиницу. – Он назвал адрес в Бруклине. – Недорогая и спокойная. К тому же хозяин – мой хороший знакомый, через которого можно поддерживать связь.
«Недорогая» и «спокойная» гостиница на самом деле оказалась больше похожей на советское общежитие: маленькие узкие окна, заставленный мусорными баками двор, серая краска на стенах. Жиган поначалу решил, что перепутал адрес или что Левин пошутил, но адрес оказался верным. Поразмыслив, Панфилов шагнул в дверь.
Хозяин, молчаливый пожилой мужчина с кислым выражением лица, узнав о том, что новому клиенту гостиницу порекомендовал Альберт Григорьевич, больше ни о чем не спрашивал. Он выдал Константину ключ от номера на третьем этаже и попросил двадцать долларов задатка.
– Телефон в номере есть? – спросил Константин.
– Есть. Связь через коммутатор. Оплата отдельно. За газ, душевую – по счетчику. Оплата отдельно.
– За свет тоже нужно платить отдельно?
– Нет, – без тени юмора ответил хозяин.
– И на том спасибо.
Расположившись в номере, Константин сбросил одежду, прошел в малюсенькую душевую, совмещенную с туалетом, принял контрастный душ и завалился спать.
Глава 33
Несколько дней Левин не напоминал о себе. Константин проводил время, гуляя по улицам, глазея на небоскребы, попивая кофе в барах, слушая уличных музыкантов.
Он быстро освоился в этом многоцветном разноязыком городе, как будто жил в нем уже много лет. Ему нравились громадные сверкающие магазины и тележки уличных торговцев с сосисками, потоки машин на улицах, танцы негритянских подростков под громкие звуки рэпа и тишина маленьких уютных забегаловок, где варили вкуснейший кофе по-ирландски.
Если бы не вопрос, который привел сюда Панфилова, он мог бы почувствовать себя праздношатающимся туристом, которому нет никакого дела до иных забот, кроме развлечений.
Но, даже глядя на поставленный на вечную стоянку у пирса авианосец времен Второй мировой войны, Константин не мог отделаться от тревожных мыслей.
Как долго он еще будет здесь? Чем все это закончится? Что происходит дома?
Наконец он не выдержал и вечером через гостиничный коммутатор заказал разговор с Россией. К себе домой он не дозвонился – там никто не снимал трубку. Похоже, Игнат где-то гулял.
А вот Семенков оказался на месте.
– Как Америка, Константин Петрович? – спросил он.
Удивительно, но слышимость была отличной, как будто Семенков находился где-то за углом.
– Нормально, – сдержанно ответил Панфилов. – Что слышно дома?
– Все спокойно. Были кое-какие мелкие проблемы, но их удалось устранить. А так – копаем потихоньку.
– Удалось что-нибудь накопать?
– Есть некоторые успехи. Помнишь взрыв на кладбище, когда хоронили Шустрика и Ермолая? Мы еще с тобой тогда…
– Помню, конечно.
– Прояснились подробности. Нашли человека, который поставил взрывное устройство. Сам проболтался, по пьянке.
– Кто такой?
– Из бывших «афганцев», к сожалению. Занимался взрывным делом. У нас, в «Саланге», даже его учетная карточка есть.
– Твою мать, – ругнулся в трубку Панфилов.
– Не беспокойся, Константин Петрович, к нам он не имеет никакого отношения. Мы уже все выяснили. Взрыв заказал Рябой. Хотел таким образом от Порожняка избавиться. Под плиту на могиле Чернявого два кило тротила заложили. Если бы все прошло, как они запланировали, мы бы с тобой, Константин Петрович, уже давно свои места на том же кладбище заняли. Их спугнула подруга Порожняка, которая слишком близко подошла к тому месту, где была заложена взрывчатка. Побоялись, что она увидит детонационный шнур, и рванули раньше времени. Вот так.
– Ясно. Московские рыбаки об этом знают?
– Я же всю информацию им и сдал. Остались довольны.
– Правильно, – похвалил Константин. – Больше никаких новостей?
– Пока нет. Да ты о себе расскажи. Уже научился по-английски болтать?
– Здесь можно и без этого обойтись. Ладно, Владимир Иванович, ты давай там, держи ухо востро.
