и Пилар подумала, насколько бы отличалась реакция ее матери, скажи она ей об этом.
Он думает, что и так делал все от него зависящее, — рассмеялась Пилар. — Доктор Вард дала мне таблетки, которые, может быть, помогут. Самое главное во всем этом то, что я не теряю надежды, но согласись, я ведь уже не девочка.
— Кто? Ты? Вспомни мою мать… последнего ребенка она родила в пятьдесят два…
— Перестань. Каждый раз, напоминая мне об этом, ты пугаешь меня. Как будто хочешь сказать, что я забеременею, когда мне будет за пятьдесят.
— Я тебе еще не то могу пожелать, — Марина добродушно рассмеялась, — но если небесам будет угодно, чтобы ты забеременела в девяносто лет, будь уверена, ты забеременеешь.
— Ты мне очень помогла, Марина, я ценю это. Знаешь, моя мать звонила сегодня, вот это действительно был сюрприз.
— Да? И какими же приятными новостями она с тобой поделилась на этот раз?
— Особенно никакими. Сообщила, что в Нью-Йорке стоит сильная жара, и напомнила мне, что моему отцу было столько же, сколько сейчас мне, когда-то поставили во главе апелляционного суда.
— Ну да, ты же у нас просто неудачница. Даже не представляю себе… Как мило с ее стороны напоминать тебе об этом.
— Я тоже так подумала. Между прочим, она считает, что мне подходит твоя должность.
— Я с ней согласна. Но это уже совсем другой разговор, а мне сейчас надо возвращаться, чтобы как раз занять свое место. Сегодня после обеда я должна вынести приговор по делу, в котором преступление совершено пьяным водителем. Сам шофер вышел из-под обломков автомобиля абсолютно невредимым, но чуть не убил тридцатилетнюю беременную женщину и троих ее детей. К счастью, существует жюри присяжных, и им тоже придется принять решение.
— Да, видимо, случай непростой, — сочувственно сказала Пилар. Ей нравилось вот так обмениваться мнениями с подругой, она любила все эти разговоры и высоко ценила их дружбу. Она никогда не разочаровывалась в Марине.
— Конечно, непростой. Ладно, береги себя. Скоро я тебе все расскажу. Может, позавтракаем вместе на днях, если ты не очень занята?
— Хорошо, я позвоню тебе.
— Спасибо. Ну пока. — Закончив разговор, они обе вернулись к своей работе.
Им не удалось позавтракать вместе ни на этой неделе, ни на следующей. Обе были слишком заняты, и Пилар с головой ушла в работу, пока Брэд не предложил уехать на несколько дней и поселиться в одном очень уютном маленьком отеле в Кармел-Веле, о существовании которого он давно знал. Как он объяснил, наступала «критическая неделя». ЛГ у нее уже вот-вот начнет выделяться, а это значит, организм готов к овуляции и она наступит через день-два. И муж решил, что было бы гораздо лучше уехать и заняться ее проблемами вплотную, чем сидеть на месте и постоянно быть в напряжении: ему — в суде, а ей — у себя в офисе.
Но к тому времени, как они добрались до отеля, оба были совершенно измучены после нескольких дней напряженной работы. Они были просто счастливы от того, что оказались вдвоем, в уютной комфортабельной обстановке, и наслаждались обществом друг друга и тем, что можно было говорить и думать, не боясь быть прерванными телефонным звонком или тем, что на них в любой момент обрушится поток сводок и докладных записок.
И несмотря на беспокойные дни, предшествовавшие поездке, они отлично провели время, много гуляя по окрестностям. Пилар была страшно растрогана подарком мужа. В антикварном магазине в Кармеле Брэд купил жене небольшую, но очень красивую картину. На ней были изображены мать с ребенком, сидящие в сумерках на скамейке; в ней чувствовалось влияние импрессионизма, и она очень понравилась Пилар. Она была уверена, что если на этот раз забеременеет, то эта картина навсегда приобретет для нее особое значение.
После двухдневного отдыха они вернулись в Санта-Барбару посвежевшими и счастливыми и полными надежд на то, что на этот раз достигли цели. Пилар сказала Брэду, что она почти уверена в этом. Но в следующем месяце менструация пришла вовремя, и Пилар пришлось начать принимать хломифен. Он подействовал на нее так, как и предсказывал доктор. Она чувствовала себя взведенной до упора, как часовая пружина. Она готова была взорваться в ответ на любое замечание Брэда, и по шесть раз на дню у нее появлялось непреодолимое желание задушить свою секретаршу. Она едва могла сосредоточиться, чтобы выслушивать клиентов, а во время процессов прилагала массу усилий, чтобы не потерять над собой контроль, споря с судьей. Теперь все ее мысли были направлены на то, чтобы держать себя в рамках, и она постоянно чувствовала себя совершенно измотанной.
— Смешно, не правда ли? — говорила она Брэду. — Тебе, должно быть, это ужасно нравится. — Она капризничала и вела себя как последняя истеричка уже две недели, и сама себе была отвратительна, прекрасно понимая, чего ему стоит терпеть эти фокусы. Все было гораздо хуже, чем описывала доктор Вард, но Пилар знала, что ребенок того стоит.
— Все это будет оправдано, если из этого будет толк, — заверил ее муж. Но беда в том, что и на этот раз у них ничего не получилось. В общей сложности они старались добиться успеха уже пять месяцев, и в следующем месяце, за неделю до Дня Благодарения, доктор Вард посоветовала им сделать внутриматочное оплодотворение.
Перед тем как на него решиться, они долго втроем обсуждали эту возможность, и врач заверила их, что, по ее мнению, только это может привести к положительным результатам. Она собиралась в два раза увеличить дозу хломифена, которую принимала Пилар, что нисколько не обрадовало пациентку, непосредственно перед овуляцией с помощью ультразвука проверить, как развивается фолликул, потом в ночь перед овуляцией сделать ей укол другого гормона, ХГЧ, а потом произвести внутриматочное осеменение посредством ввода спермы прямо в матку.
Пилар не была в восторге от того, что ей придется принимать лекарства, и без того чувствуя невыносимое напряжение под действием этого препарата, но Хелен Вард уговорила ее, что стоит попробовать, и супруги забронировали номер в отеле «Бель Эр» на два дня, которые, как они высчитали, должны были быть наиболее благоприятными, исходя из действия лекарства и графика температуры. Доктор Вард посоветовала им в течение трех дней не заниматься любовью, чтобы у Брэда не понизилась активность спермы.
— Я чувствую себя, как породистый бык во время случки, — шутил Брэд по дороге в Лос-Анджелес. Между тем Пилар снова чувствовала себя человеком. Она приняла последнюю дозу хломифена пять дней назад, мало-помалу возвращалась в свое обычное состояние, и это доставляло ей несказанное удовольствие. Она уже давно успела забыть, как это здорово, когда ты можешь полностью управлять своим телом и держать эмоции под контролем.
Приехав в Лос-Анджелес, они сразу же отправились к доктору, чтобы сделать ультразвуковое обследование. Его результаты вполне удовлетворили ее. Сразу после этого она сделала пациентке укол ХГЧ и попросила их прийти на еле дующий день в полдень. Таким образом в их распоряжении оказались оставшиеся полдня и ночь, в течение которых они могли заниматься чем угодно, кроме любви. И они оба были удивлены тем, что чувствуют волнение и беспокойство.
— Может быть, завтра я уже буду беременна, — прошептала Пилар.
В этот вечер на Родео-драйв в магазине Дэвида Оргелла Брэд купил ей бриллиантовую брошку старинной работы, в форме маленького сердечка. Потом они заглянули в магазин Фреда Хеймана, который находился на той же улице. Это был необыкновенный вечер, но оба, паря в небесах, испытывали легкую тревогу от того, что в любой момент они могут упасть на землю.
Они немного выпили в отеле «Беверли-Хиллз» и пообедали в Спаго, а потом, вернувшись в «Бель Эр», прежде чем пойти спать, не спеша прогулялись по окружавшему отель парку, любуясь лебедями, скользящими по зеркальной поверхности пруда. Но они еще долго пролежали в постели, не смыкая глаз и думая о завтрашнем дне.
На следующее утро супруги были крайне взволнованы, а когда они зашли в лифт, чтобы подняться в приемную к Хелен Вард, Пилар начало трясти.
— Ну не глупо ли? — прошептала она Брэду. — Я чувствую себя как девчонка, потерявшая девственность. — Муж улыбнулся в ответ на ее слова. Он тоже был напряжен и скован. Ему совсем не
