Виктория кивнула и зашагала по коридору. В преподавательской никого не было. Все ушли обедать, а она старалась пропустить обед. У Виктории в портфеле лежало яблоко, и она дала себе слово этим и ограничиться. С яблоком в руке Виктория села за тетради. И снова ребята ее порадовали. Среди ее учеников явно были способные дети. Оставалось только надеяться, что она окажется не глупее их и сумеет до конца учебного года удерживать их интерес к предмету. Пока она была в себе не уверена. Стоять в классе лицом к лицу с реальными людьми оказалось куда труднее, чем она ожидала, и, чтобы держать их под контролем, потребуется больше, чем дисциплина. Она уже получила ценные советы от Хелен, да и Карла Бернини, уходя в декрет, оставила ей учебный план на весь год, но Виктория видела, что для того, чтобы держать ребят в тонусе, придется постоянно тем или иным способом подогревать их интерес к предмету и подавать материал ярко и эмоционально. И она ужасно боялась, что эта задача окажется ей не по зубам и она провалит все дело. У нее не было большего желания, чем достойно справиться со своей работой. Ее не волновало, что платят мало. Это ее призвание, и она мечтает стать настоящим педагогом, таким, кого ученики вспоминают и годы спустя, когда выходят в самостоятельную взрослую жизнь. Она пока не знала, получится ли у нее, но старалась изо всех сил. Это ведь только начало, учебный год еще только‑только стартовал.
Следующие две недели прошли у Виктории в борьбе за внимание учеников. Она отбирала плееры и мобильники, давала зверские задания на дом, а однажды, когда десятый класс совсем распоясался, повела ребят на прогулку по окрестностям и заставила их потом написать о своих впечатлениях о прогулке. Она старалась придумать что‑то нестандартное, а заодно и получше узнать каждого ученика четырех вверенных ей классов, и по прошествии двух месяцев ей стало казаться, что некоторые ребята ее даже полюбили. По выходным она напрягала мозги в поисках новых идей и проектов, придумывала, какие книги дать им прочесть для последующего обсуждения. Уж скучными ее уроки точно нельзя было назвать. К концу ноября у Виктории появилось чувство, что дело сдвинулось и ее даже начинают уважать. Конечно, не все ее приняли, но теперь, по крайней мере, ее больше не игнорировали, а внимательно слушали. Садясь в самолет, чтобы навестить родных в День благодарения, она была полна гордости, но в этом состоянии она пребывала ровно до момента встречи с отцом, который вместо приветствия смерил ее недоуменным взглядом. Они приехали встречать Викторию всей семьей, и Грейси кинулась сестре на шею, а та расцеловала ее в обе щеки. Отец же изрек:
— Ого! Вижу, с мороженым в Нью‑Йорке полный порядок. — Джим улыбался во весь рот, а мама поморщилась — но не от его бестактности, а от внешнего вида дочери. Виктория опять набрала все, что с таким трудом сбросила, — ведь ей приходилось подолгу сидеть, проверяя тетради и готовясь к урокам. На ужин она по большей части брала навынос еду из китайского ресторана и молочно‑шоколадные коктейли. Конечно, она не отказалась от мысли сесть на диету, но пока до этого так и не дошло. Все ее внимание было занято работой и учениками, а отнюдь не собой. Она продолжала есть «неправильную» еду, черпая из нее энергию, удовольствие и силы.
— Ты прав, пап, — буркнула в ответ Виктория.
— Девочка моя, почему же ты не готовишь себе рыбу и овощи на пару? — спросила Кристина. Виктория была потрясена тем, что после трех месяцев разлуки первые вопросы родителей были снова о ее весе и о еде. Грейси же смотрела на сестру и сияла от счастья. Ей было неважно, сколько весит Виктория, она ее просто любила. Взявшись за руки, девушки прошли к месту выдачи багажа, и обе не могли нарадоваться встрече.
В День благодарения Виктория помогала матери готовить индейку, а потом с удовольствием сидела за семейным ужином, тем более что на сей раз отец не отпускал резкие комментарии насчет ее внешности. Погода стояла мягкая и теплая, и после ужина, когда они перебрались в сад, мама спросила:
— Нравится тебе там? — Кристина до сих пор не понимала выбора дочери.
— Не то слово! — Тут Виктория с улыбкой повернулась к сестре. — Должна сказать, десятиклассники у меня — просто кошмар! Поголовно маленькие чудовища вроде тебя. Я все время отбираю у них айподы, чтобы урок слушали.
— А ты задай им написать стихотворение, — предложила Грейси. — Нам задавали. Прикольно!
— Классная идея! — Виктория сразу оценила предложение. Одиннадцатому и двенадцатому классам она собиралась дать подобное задание ближе к Рождеству, но чтобы заставить писать стихи десятиклассников… Идея показалась ей интересной. — Спасибо, Грейси.
— А ты почаще со мной советуйся насчет десятых, — важно проговорила Грейси, — сама десятиклассница.
В последующие дни отец, как ни странно, больше не касался ее веса, а мама посоветовала записаться в группу «Анонимных обжор», чем глубоко задела чувства дочери. И все‑таки Виктории было хорошо дома, праздники прошли в уютной домашней обстановке, тем более что рядом была Грейси. В воскресенье все они проводили ее в аэропорт. Через месяц, на Рождество, Виктория планировала опять быть дома, так что на этот раз прощание обошлось без слез. Ей предстояли двухнедельные каникулы, которые она решила провести с родными. Всю дорогу Виктория размышляла о словах сестренки насчет поэтических упражнений в десятом классе.
В среду утром, на первом же уроке в десятом классе, она дала им такое задание, и ребята сразу загорелись. Придется здорово поломать голову, но идея их по‑настоящему вдохновила. В одиннадцатом и двенадцатом классах задание написать стихи вызвало меньше энтузиазма, зато этих ребят Виктория уже начала готовить к написанию эссе для поступления в колледж.
Стихи, сочиненные десятиклассниками, превзошли все ее ожидания. Один парень принес гитару, и класс стал дружно подбирать мелодию к написанным им стихам. Проба пера прошла с большим успехом, и ребята решили продолжить сочинительство до самых каникул. Виктория не возражала и за их усилия выставила большинству ребят отличные оценки, столько она никогда не ставила. На удивление, стихи оказались достойны похвалы. К концу полугодия Виктория уже не сомневалась, что завоевала доверие своих учеников, да и поведение ребят на уроках было вполне сносным. Заметила это и Хелен. Теперь ребята выходили с урока английского оживленными и воодушевленными.
— Что ты с ними сотворила? Наркотиками накачала?
— Всего лишь последовала совету моей пятнадцатилетней сестры. Предложила десятому классу писать стихи, — поделилась Виктория, и Хелен похвалила идею:
— Гениально! Жаль, что на моем предмете это не пройдет.
— Я позаимствовала идею у преподавателя моей сестры. И сработало! Старшие тоже упражнялись в стихах. И знаете, среди них есть настоящие таланты.
— Ты тоже — талант, — искренне сказала Хелен. — Ты прекрасный педагог! Надеюсь, ты и сама это понимаешь. Я рада, что тебе удалось наладить контакт с ребятами. Это и в их, и в твоих интересах. Им нужны в этом возрасте определенные рамки и дисциплина.
— Над этим я как раз работаю, — призналась Виктория, — но порой мне кажется, я не справляюсь. Я и не предполагала, насколько работа учителя творческая.
— У всех нас случаются неудачи, — успокоила Хелен. — Но это не значит, что ты плохой учитель. Ты стараешься, ищешь что‑то новое, что могло бы их увлечь, и так до тех пор, пока не одержишь над ними верх. Это максимум того, что мы можем сделать.
— Если бы вы знали, как мне нравится моя работа! — восторженно воскликнула Виктория. — Хотя бывает, они доводят меня до белого каления. Но в последнее время они присмирели. Один даже сказал, что хочет поступать в Северо‑Западный, потому что я этот университет похвалила.
Хелен слушала ее и улыбалась. Глаза Виктории горели, и это было очень трогательно видеть.
— Надеюсь, у Эрика хватит ума после возвращения Карлы оставить тебя на постоянной должности. Будет большой ошибкой тебя отпустить, — проговорила Хелен.
— Я счастлива уже тем, что работаю здесь. Посмотрим, что будет через год. — Виктория знала, что контракты подписываются в марте‑апреле, и будет ли для нее место, пока неясно. Она, правда, на это надеялась, но кто может знать наверняка? Пока все складывается удачно и для нее, и для ребят, и для школы. До директора школы Эрика Уокера доходили хвалебные отзывы об уроках Виктории. Кое‑кто из родителей говорил, что дети стали заниматься с большим интересом. Молодая англичанка умеет зажечь ребят, но и приструнить их тоже, если нужно. Она мыслит нестандартно и не боится пробовать новое. Именно таким, по их мнению, должен быть учитель.
