произошло? — огорченно спросила она. — Почему Энтони так на тебя смотрел?
Только так она могла узнать то, в чем сама должна была разобраться. Собственного прошлого она не помнила, поэтому ей приходилось полагаться на слова других людей и при этом верить, что они говорят правду. Джейсон, рассказавший Кэрол даже больше, чем Сти-ви, говорил чистую правду — Кэрол инстинктивно чувствовала это и восхищалась его мужеством, позволявшим признаваться не только в некрасивых поступках, но и в неблаговидных помыслах. Но ее сегодняшний гость был совсем другим — волевым, сдержанным, явно не склонным раскрывать душу, обнажая сокровенное. В каждом его движении, жесте, выражении глаз чувствовалась какая-то настороженность — и это притом, что он, похоже, привык командовать и распоряжаться. Сиделки и даже врачи трепетали перед ним, и Кэрол еще больше захотелось узнать, кто же он такой. Надо будет спросить у Энтони, когда он позвонит, решила она.
— Когда мы виделись в последний раз, твой сын был маленьким мальчиком, — задумчиво проговорил Мэтью. — И он смотрел на мир глазами ребенка. Дети часто не различают оттенков, для них есть только черный и белый цвета. Кроме того, он всегда очень заботился о тебе. Прекрасный мальчик — и прекрасный молодой человек! — резюмировал Мэтью. Кэрол теперь и сама это знала, но ей были приятны эти слова.
— Ну и что вы в таком случае не поделили? — повторила она свой вопрос, и Мэтью покачал головой.
— Когда-то я причинил тебе сильную боль, — ответил он. Скрывать это не было смысла — он был уверен, что Энтони все расскажет матери, хотя мальчишка и не мог знать всего. Всё знали только он и сама Кэрол, но разговаривать с ней об этом Мэтью не хотел, опасаясь, что в нем проснется прежнее чувство.
Между тем Кэрол продолжала вопросительно на него смотреть, и Мэтью понял, что отмолчаться ему не удастся.
— Мы с тобой… Словом, наши отношения не назовешь простыми, — проговорил он, чувствуя себя на редкость неуверенно. — Мы познакомились, когда ты работала в Париже — снималась в исторической драме. Тебя только что оставил муж, и ты была очень расстроена и подавлена его предательством. Мы… мы полюбили друг друга, Кэрол… — добавил он с болью в голосе. Мэтью все еще любил ее — он знал это всегда, а сейчас ощутил особенно отчетливо. И Кэрол, внимательно наблюдавшая за гостем, увидела отражение этого чувства во взгляде его удивительных глаз. О, этот взгляд был нисколько не похож на взгляд Джейсона. Француз смотрел на нее напряженно, почти мрачно. Кэрол могла бы даже испугаться, если бы не… Что? Она никак не могла подобрать названия тому, что видела, а если бы и смогла, ей это ничего бы не сказало. После того, что с ней случилось, Кэрол приходилось заново учиться не только жить (в самом обыденном смысле этого слова), но и чувствовать. Пока она могла сказать только одно: присутствие этого человека, чье имя она забыла, хотя должна была бы помнить, действовало на нее каким-то странным образом. Кэрол не знала даже, доверяет ли она ему или, наоборот, боится. В нем было что-то таинственное, недосказанное, а может быть — сказанное слишком отчетливо, чтобы Кэрол сумела воспринять очевидное. Француз, несомненно, питал к ней очень глубокое чувство, но оно было столь сильным, что обжигало, и Кэрол испытывала почти физическое желание отодвинуться подальше. Что бы ни связывало их пятнадцать лет назад, какой бы огонь ни пылал между ними, угли были все еще горячи. Кэрол даже почувствовала, как в глубине ее собственной души что-то шевельнулось — словно поднялась и опала могучая, горячая волна, до поры запертая во мраке беспамятства, но что это было, она опять-таки оказалась не в силах понять. Это могли быть страх, отвращение, обида, но могла быть и… любовь. Между тем она совершенно его не помнила, и даже его имя, которое Мэтью в конце концов назвал ей еще раз, ничего не сказало Кэрол. Для нее он оставался просто человеком, который сказал, будто когда-то давно они любили друг друга. У Кэрол, впрочем, не было никаких оснований ему не верить; она только удивлялась, сколько таких близких незнакомцев из прошлого уже возникло здесь, на ее пороге. О Джейсоне и Шоне она уже знала, теперь появился еще и этот мистер Бетан… Белланкур. И вновь ей придется полагаться на то, что, он сам ей скажет, поскольку ее собственная память не сохранила о нем ни хороших, ни плохих воспоминаний. Все, что у нее было, — это смутные, тревожные чувства, которым она никак не могла подобрать названия.
— А что было потом? После того как мы полюбили друг друга? — спросила Кэрол, не в силах и дальше выносить муку неизвестности. Кем бы ни был этот Мэтью Белланкур (а, судя по реакции врачей и медсестер, он, безусловно, был человеком замечательным), она хотела это знать.
Мэтью собирался ответить, но не успел — в палате появилась Стиви. Увидев незнакомого мужчину у кровати Кэрол, она удивилась. И даже после того как Кэрол представила их друг другу, недоуменное выражение не исчезло с ее лица. Похоже, его имя ничего ей не говорило. Стиви, однако, сообразила, что между Кэрол и Мэтью происходит какой-то важный разговор, поэтому, бросив на француза еще один изучающий взгляд, она поспешила оставить палату, предупредив Кэрол, что подождет в коридоре или на посту дежурной сестры.
Появление Стиви принесло Кэрол некоторое облегчение. Ее успокоило сознание того, что подруга будет рядом. Кэрол понимала, конечно, что француз не причинит ей зла, и все же, оставаясь с ним наедине (присутствие сиделки было не в счет), она чувствовала себя неуютно.
— Потом было много всего, — ответил Мэтью, когда Стиви вышла. — Ты была в моей жизни самой большой любовью. Не стану скрывать — мне бы очень хотелось поговорить об этом, но не сейчас.
— Почему не сейчас? — Его нежелание рассказывать о столь важных вещах встревожило Кэрол. Мэтью что-то недоговаривал, и это казалось ей тревожным признаком.
— Потому что это слишком долгая история, — ответил он, качая головой. — Я рассчитывал, что, когда ты выйдешь из комы, ты вспомнишь и меня, и все, что между нами было, но ошибся. Именно поэтому я предпочел бы поговорить с тобой в другой раз, позже. — Он сделал движение, будто собирался уходить. — Мы ведь жили с тобой целых два года, такое быстро не расскажешь, — добавил он, и Кэрол вздрогнула, удивленная его словами.
— Мы что, были женаты? — спросила она таким тоном, словно сбывались ее худшие опасения. Что-то многовато мужей было в ее жизни. Джейсон, Шон. Теперь еще и этот мужчина… Не просто поклонник, а человек, с которым они были вместе два года и к которому, по всей видимости, она была глубоко и нежно привязана. Странно, что никто не рассказал ей об этом мужчине. Может быть, ни Джейсон, ни Стиви о нем не знали. Но ведь Энтони знал! И его реакция сказала Кэрол, что эта история тоже закончилась не слишком хорошо.
Мэтью рассмеялся и отрицательно качнул головой:
— Нет, мы не были женаты, хотя… В общем, это довольно сложно. Я был бы счастлив назвать тебя своей женой, ты тоже хотела выйти за меня замуж, но…. не сложилось. У меня возникли осложнения в семье, к тому же я тогда занимал высокий и ответственный пост. Одним словом, мы выбрали для своей любви не самое подходящее время.
Время, подумала Кэрол. Как и в случае с Джейсоном, во всем виноваты время и внешние обстоятельства. Никаких подробностей Мэтью не стал раскрывать, да и сама Кэрол не была уверена, что ей хочется их знать. Именно поэтому Кэрол ничего не ответила, когда он, поднявшись, сказал, что придет в другой раз. Ей не хотелось снова испытывать беспокойство и печаль, которые он принес в ее жизнь. Но вот Мэтью улыбнулся, их взгляды встретились, и Кэрол показалось — она что-то вспомнила о нем или о себе или вот-вот вспомнит. Беда была в том, что она по-прежнему не могла определить, что именно. Нет, ей определенно не хотелось, чтобы он приходил снова, но Кэрол так и не нашла в себе мужества сказать ему об этом. Ладно, решила она, в следующий раз при их разговоре будет присутствовать Стиви, которая сумеет защитить ее от этого странного человека. А то, что такая защита ей понадобится, Кэрол чувствовала интуитивно. Нет, самого Мэтью она не боялась, хотя и ощущала исходившую от него властную силу, граничащую с жестокостью; куда больше ее страшило то, что он мог и собирался ей открыть.
На прощание Мэтью поцеловал ей руку. На протяжении всего своего визита он держался исключительно корректно, но за его безупречными манерами Кэрол ощущала непоколебимую уверенность, почти дерзость. Этот Мэтью Белланкур явно чувствовал себя хозяином положения. Она совершенно его не помнила, однако он не постеснялся сообщить ей, что они два года «жили вместе» и даже любили друг друга. Кроме того, каждый раз, когда он смотрел на нее, Кэрол словно ощущала какой-то призыв, идущий от него.
Через минуту после ухода Мэтью в палату вернулась Стиви.
